— За две недели твоего отсутствия, я успел отвыкнуть от глупости, которую ты почему-то называешь чувством юмора, — все еще улыбаясь, сказал мой начальник.
А вот это уже обидно! На мое чувство юмора еще никто не жаловался.
— Так с какими судьбами пожаловали? — уточнил я. — За мной скоро придет машина, и мне не хотелось бы опаздывать.
— На самом деле она только что остановилась у твоего подъезда, — сообщил Сергей Иванович. — Ладно, не буду тебя задерживать. Я зашел, чтобы напомнить о том, что ты все еще работаешь на нас…
Можно подумать, об этом так просто забыть.
— … и чтобы вручить тебе вот эти, — он вытащил из кармана пиджака наручные часы, — замечательные командирские часы.
— Со встроенным лазером? — с надеждой спросил я.
— Нет, с гораздо более важной для тебя функцией — будильником.
Похоже, Сергей Иванович откровенно веселился.
— Ну, хоть что-то же в них есть особенное, — логично рассудил я. — Иначе, зачем бы вы их мне принесли?
— А вот захотелось мне вдруг заехать к тебе в восемь часов утра и сделать такой неожиданный подарок, — с непроницаемо серьезным лицом сказал Сергей Иванович, но, увидев мою жалостливую гримасу, сжалился: — Ладно уж. Это обычные часы, просто в них запаян маячок. Дабы мы тебя больше никогда не теряли.
— Такой ценный сотрудник?
— Безусловно, — подтвердил Сергей Иванович, но что-то в его тоне заставляло сомневаться правдивости этого заявления. — Так что в обязательном порядке, если найдешь что-нибудь подозрительное, сразу звони мне. Ну, и в понедельник тебя ждет у себя в лаборатории Нестеров, как всегда.
— Угу, — тут же помрачнел я.
Достали уже меня с этими анализами и опытами: и иголками всего истыкали, и крови выкачали несколько литров, и провода ко всем местам подключали. Что им еще-то от меня нужно? Кстати, а можно ли считать ночную встречу с милой улыбающейся девушкой чем-нибудь подозрительным? В любом случае, ему я ничего не расскажу — перебьется.
— Все, спускайся, пока за тобой не поднялись, — оборвал ход моих мыслей Сергей Иванович. — А я пока загляну к твоей соседке, как ее, Клавдии Степановне? Нужно задать еще несколько наводящих вопросов по поводу ее мужа…
— Вы с ней это… помягче, — как можно серьезнее попросил я. — Она у нас очень ранимая.
Когда я выходил из подъезда, с моего этажа отчетливо слышался уверенный голос Сергея Ивановича, убеждающего Клавдию Степановну открыть ему дверь, и не менее уверенный, хотя и слегка приглушенный, голос моей соседки, грозящейся вызвать милицию, ОМОН и НАТО, дабы они избавили ее от совсем обнаглевших грабителей.
Я радостно выскочил из подъезда, чуть не сбив с ног Алексея.
— Я думал, мне тебя еще будить придется, — заявил он вместо приветствия, — а ты вон уже прыгаешь аки кузнечик. Чувствую это неспроста.
— Да ладно тебе, оптимистичнее нужно быть, — улыбнулся я.
Кстати об оптимизме.
— Подожди, мне тут кое-что посмотреть нужно. Это займет буквально две минуты…
— Время терпит, — заверил меня Алексей. — Надеюсь, ты не будешь против, если я пойду с тобой?
— Думаю, тебе это также будет не безынтересно, — согласился я. — Видишь ли, вчера вечером я вышел на балкон…
Пока мы обходили дом, я успел во всех подробностях рассказать Алексею о встрече со странной девушкой. Под конец моего рассказа милиционер откровенно заскучал.
— Знаешь, я за свою жизнь столько форточников поймал, — протянул он, когда мы остановились возле искомой стены. — Чего только они не придумывали. Знаешь, какие ловкачи бывали? Один вот, например…
Он оборвал рассказ на полуслове и вытаращился на стену дома также как и я. Начиная с уровня второго этажа, и до самой крыши пятиэтажки по стене дома шли странные трещины и царапины. Мое больное воображение любезно подсказало, что именно такие следы могли бы остаться, если бы в стену вбивали небольшие стальные колышки — по пять для каждой руки — а затем вытаскивали и вновь вбивали на уровень выше… В общем, если предположить, что у кого-то пальцы действуют на манер этих стальных колышков, то я очень рад тому факту, что милая девушка не захотела познакомиться со мной поближе.
— Как тебе мой форточник? — с трудом сдерживая нервный смешок, поинтересовался я у Алексея. — Интересный случай, или такое уже бывало в твоей практике?
— Разберемся, — не очень уверенно ответил он. — Вызову экспертов, пусть определят, что это за следы. Мало ли чего, всякое бывает. А то ты, я смотрю, уже обрадовался. Вон, как глазки загорелись.
— А что такого? — не стал спорить я. — Если уж люди с десятого этажа прыгают и не разбиваются, то почему бы кому-нибудь не лазить по стенам с помощью…
— Стальных когтей? — Алексей явно был чем-то недоволен. — Да бред это все.
— Как скажешь, — не стал спорить я.
Пока не стал. Сам не знаю почему, но мое настроение значительно улучшилось.
Мы вернулись к машине, и Алексей отдал какие-то распоряжения по рации. Дожидаться экспертов мы не стали, но капитан оставил возле стены дома одного из сопровождавших его милиционеров. Еще трое поехали с нами.
Кстати, забавно было бы посмотреть на экспертов, висящих на уровне четвертого этажа и исследующих следы стальных женских пальчиков. Что-то мне подсказывает, что это именно женские пальчики, а вовсе не хитрые приспособления, оставили столь четкие пробоины в бетоне.
Всю дорогу до места происшествия Алексей молчал. В общем-то, я его понимаю. Он у нас милиционер честный и ни за что не оставит без внимания даже такой непонятный «висяк». А это и лишняя головная боль, и тычки от начальства. Помню, рассказывал он мне, сколько нервотрепки было, когда я исчез из морга. Ох, и намучился же весь районный отдел, разбираясь с тем убийством в парке. До сих пор не знаю, кем я у них проходил: то ли пострадавшим (читай, трупом), то ли убийцей, то ли свидетелем…
Ехали мы недолго. Поплутав по переулкам где-то в Перовском районе, казенная машина остановилась возле двенадцатиэтажной новостройки, окруженной низенькими домиками-долгожителями. Помнится, мне кто-то рассказывал, что эти дома строили еще пленные немцы по своим технологиям. Уж не знаю, какие у них там были технологии, но дома-то до сих пор стоят! А вот новостройка уже кое-где трескается…
Мы с Алексеем и еще одним милиционером вышли из машины и направились высотке. По пути к подъезду я с интересом осматривался по сторонам.
— Слушай, а тот единственный прыгун, который не сбежал… от него что осталось-то? — спросил я, убедившись, что на асфальте перед домом нет никаких следов.
— Да все от него осталось, — успокоил меня Алексей. — Целехонький, как будто он не с десятого этажа спрыгнул, а вон, — он кивнул на ближайший заборчик, — с метрового забора. Только ноги переломал.
— Так он еще жив?!
Алексей хмыкнул.
— Конечно. А я разве не говорил?
— Этот незначительный факт ты как-то упустил из виду, — возмутился я. — И что он говорит?
— Да ничего, — раздраженно ответил Алексей. — Молчит и не реагирует на внешние раздражители. Врачи говорят удивительно, что он вообще жив остался. Он сейчас в больнице, готовится к ряду операций.
— Но ведь это… странно, нет? — уточнил я.
— А ты как думаешь? — усмехнулся Алексей. — Но это не более странно, чем то, что остальные восемь человек убежали с места преступления на своих двоих.
Да уж. Помнится, когда я выпал из окна морга… и то еле ползал. А ведь во мне тогда уже жила частица вампира из другого мира. И этаж-то был всего лишь третий… хотя падал я головой вниз…
Мы поднялись на десятый этаж. Алексей отпер довольно приличную на вид дверь ключом с биркой «Вещьдок №24». Молодой милиционер остался стоять у двери, а мы вошли внутрь. Как взломщики, честное слово, а третий на стреме остался.
Да уж, едва ли эту четырехкомнатную (если я не ошибся в подсчете дверей) квартиру можно назвать притоном… с моей утилитарной точки зрения жилище похоже на дворец. Сами посудите — один коридор в этой квартире больше чем вся моя коморка! Шикарная мебель, огромные телевизоры, компьютеры. В квартире витает сладкий и опасный дух… денег.
— Как вы сказали? Притон?!