Как ни странно, вопрос об этом месте недавно снова вдруг возник. Две недели назад у него был разговор с Чаком Инсеном, который, предупредив, что “разговор будет деликатный и личный”, сообщил, что в “Вечерних новостях на всю страну” предстоят серьезные перемены. “Если это произойдет, — сказал тогда Инсен, — не хотел ли бы ты вернуться с холода и стать ведущим? У тебя это чертовски хорошо получается”.
Партридж настолько удивился, что не знал, как реагировать. Тогда Инсен сказал: “Можешь сейчас не давать мне ответа. Я просто хотел, чтобы ты подумал — на случай, если потом я к тебе с этим вопросом обращусь”.
Впоследствии по своим каналам Партридж узнал, что между Чаком Инсеном и Кроуфордом Слоуном идет борьба за власть. Но даже если Инсен победит, что представлялось нереальным, Партридж сомневался, захочет ли и сможет ли он стать ведущим. “Особенно, — с усмешкой сказал он себе, — когда в стольких точках планеты еще гремят пушки”.
И всякий раз, когда он думал о Кроуфорде Слоуне, в памяти неизбежно возникала Джессика — хотя это было уже лишь воспоминанием, так как между ними ничего теперь не было, даже случайных разговоров, да и в обществе они сталкивались редко, может быть, раз-другой в году. Нет, Партридж никогда не винил Слоуна за то, что тот увел у него Джессику, понимая, что сам сглупил. Он ведь мог жениться на ней, но решил этого не делать, и Слоун просто занял освободившееся место, показав, что он мудрее и лучше разбирается в ценностях…
В спальне снова появилась Вивиен и начала постепенно приносить, как и обещала, “здоровую пищу”: свежевыжатый апельсиновый сок, густую овсяную кашу с бурым сахаром и молоком, затем — яичницу на белом хлебе, крепкий черный кофе, который она смолола перед самой заваркой, и, наконец, тосты с медом.
Особенно тронул Партриджа мед. Это напоминало ему — как, собственно, и было задумано — о его родной провинции, где он начинал работать в журналистике на местном радио. Он вспомнил, как рассказывал Вивиен про свою работу на радиостанции, называвшейся тогда “20/20”; это означало, что каждые двадцать минут рок-н-ролл прерывался заголовками новостей, полученных по телеграфу от агентства АП. Выкрикивал эти заголовки юный Гарри Партридж. Он улыбнулся, вспомнив сейчас об этом: казалось, то было так давно.
После завтрака, прогуливаясь в пижаме по квартире, он заметил:
— Грязновато тут у нас стало. Надо заново все покрасить и купить новую мебель.
— Я знаю, — согласилась Вивиен. — Я уже говорила с хозяевами дома, что стены требуют покраски. Но мне ответили, что на эту квартиру не стоит тратиться.
— Ну и плевать на них! Обойдемся без хозяев. Найди маляра и вели ему сделать что надо. Я оставлю тебе достаточно денег перед отъездом.
— Ты всегда очень щедр, — сказала она. И добавила:
— А у тебя по-прежнему есть это право не платить подоходный налог?
Он ухмыльнулся:
— Конечно.
— Никому и нигде?
— Никому, и это вполне законно и честно. Я не заполняю никаких налоговых деклараций — мне это не надо. Зато сохраняю уйму времени и денег.
— Я так и не понимаю, как это тебе удается.
— Тебе я могу рассказать, — сказал он, — хотя обычно я об этом не говорю. Люди, которые платят подоходный налог, начинают завидовать, потому что не любят, когда плохо тебе одному, А объясняется все очень просто, — сказал он, — надо быть канадским гражданином, иметь канадский паспорт и работать за границей.
Многие не знают того, что Соединенные Штаты — единственная крупная держава в мире, которая взимает налог со своих граждан независимо от того, где они живут. Дядя Сэм взимает налог даже с американцев, постоянно живущих за пределами США. А Канада этого не делает. Канадцы, выехавшие из страны, не подлежат налогообложению в Канаде, и как только налоговое управление удостоверится, что ты уехал, они тобой уже не интересуются. Так же поступают и британцы… Со мной дело обстоит следующим образом, — продолжал он, — Отдел новостей Си-би-эй каждый месяц переводит жалованье на мой счет в нью-йоркское отделение банка Чейз-Манхэттен. А я перевожу оттуда деньги на счета в другие страны — на Багамы, в Сингапур, на Нормандские острова, где мне начисляют проценты и не взимают никакого налога.
— А как насчет налогообложения в тех странах, куда ты ездишь и выполняешь какую-то работу?
— Я же телекорреспондент и потому никогда подолгу нигде не задерживаюсь, так что меня не могут прищучить налогом. В том числе и в США — при условии, что я пробуду там не больше ста двадцати дней в году, а уж можешь быть уверена, что я никогда так долго там не торчу. Что же до Канады, то у меня здесь нет постоянного места жительства, даже эта квартира — не моя. Это гнездышко, как мы оба с тобой знаем, Вив, принадлежит исключительно тебе… — И, помолчав, добавил: