Ампирная ореховая консоль, которая поселилась здесь лет десять назад в ожидании пары, раздражала его своей некомплектностью. Хозяева продали ее за небольшие деньги, и он обещал им тогда, что заплатит втрое больше за вторую, потому что в паре такие предметы стоили бы немалых денег. Но владельцы пары по непонятной причине больше не появились. Когда Владимир Павлович после нескольких месяцев ожидания приехал к ним домой, выяснилось, что в квартире живут другие люди, которые никогда не слышали о предыдущих хозяевах.
Он хотел продать консоль по дешевке, но Наташа, которая уже сильно болела к тому времени, попросила ее оставить, сказав, что привыкла к ее светлому коричневатому цвету. Поставить на нее сверху было нечего, громоздких предметов Платонов не любил, а маленькие - терялись.
Теперь ларцу тут было бы самое место, но Владимир Павлович медлил, его почему- то тянуло убрать его в шкаф, за стекло, и он считал, что не может принять решение, потому что не понимает, что там внутри.
Палыч сидел в пальто посреди комнаты, смотрел на шкатулку и размышлял, куда ее деть и вообще, зачем она появилась в его жизни в тот момент, когда в дверь позвонили. Он обрадовался, посчитав, что это соседка, на секунду показалось, что что-то мало-мальски приличное проклюнулось в этом отвратительном дне.
Но за дверью стоял незнакомый мужчина на вид лет сорока.
Кто? - расстроенно спросил Платонов.
Владимир Павлович? - спросил мужчина.
Букву «о» в слове «Павлович» человек произнес четко как «о», а не как «а». «Не москвич.» - решил Платонов.
Да, что вам угодно? - недовольство в голосе скрыть почти не удалось.
Откройте, пожалуйста, - вежливо попросил мужчина, - у меня к вам серьезное дело.
Платонов топтался у дверей, не зная, что предпринять. С одной стороны, впускать
никого не хотелось, с другой - мужчина выглядел вполне благообразно и никаких опасений не внушал. Правда, за свою долгую жизнь Владимир Павлович привык, что честнее всего выглядят как раз жулики.
И это было понятно, честному человеку не надо никого убеждать в своей порядочности. Самый благообразный член Совета Федерации, которого часто показывали по телевизору, был в прошлом, Платонову это было известно доподлинно, съемщиком лохов на Курском, а проще говоря, валютным мошенником.
Владимир Павлович вздохнул и открыл дверь. Человек внимательно рассматривал его. Только сейчас Платонов сообразил, что он в пальто и в тапочках и должен выглядеть довольно странно.
Ну, слушаю.
Не сочтите ситуацию анекдотической, - замялся мужчина, - но, похоже, вы в некотором роде мой отец.
Платонов задумался на несколько секунд, потом жестом пригласил гостя в квартиру.
И как же вас зовут, сынок? - саркастически спросил он.
Мы в коридоре будем разговаривать? - не обращая внимания на тон, спросил мужчина.
На кухне.
Они оба сняли пальто, Владимир Павлович отрицательно покачал головой на немой вопрос гостя, снимать ли ботинки, и двинулись по коридору на кухню.
А зовут меня Сергей, - в спину хозяину сказал гость.
Чай будете пить, Сергей. - Платонов на секунду замялся, потом все-таки добавил, постаравшись, правда, придать тону максимально иронический окрас, - .Владимирович? Или кофе предпочитаете?
Не надо так, п. пожалуйста, - мужчина тоже запнулся, похоже, хотел сказать «папа», но не смог.
Владимир Павлович включил чайник, поставил на стол чашки, сахарницу, банку растворимого кофе, положил чайные ложки, насыпал в хлебницу сухари с маком.
У меня, уж извините, кофе декофеинизированный, другого нет. Может, все-таки чайку?
Все-таки - кофе.
Эти две фразы были единственными, прозвучавшими на кухне, пока вскипел чайник. Снимая его с подставки, Платонов вдруг оглянулся - никакого багажа у «сына» не было.
А где же ваши вещи? - подозрительно спросил он.
Оставил на вокзале в камере хранения.
Ладно, рассказывайте. - себе Владимир Павлович заварил чаю, добавив листочек душицы, недавно купленный на рынке у метро.
Хотите, паспорт покажу? - спросил гость.
Пока не надо, - покачал головой Платонов.
Мама умерла полгода назад, - начал свое повествование Сергей Владимирович, - и только перед смертью рассказала, про. вас. Я из Северодвинска, - добавил он и подул на кофе.
Платонов, услышав название города, поднял глаза и коротко взглянул на приезжего. В этом городе он служил полгода из своих армейских трех лет. Ничем примечательным служба в памяти не осталась, и вспоминал он ее редко. Ну, почти ничем.