В свою очередь Михаил Прокофьевич тоже внимательно оглядел представшего перед ним молодого человека, этакую светловолосую пижонистую жердь с хитрыми глазами и довольно нахальной улыбкой. Он решил при первом же удобном случае поставить его на место, хотя неведомые пока причины появления этого типа вызывали у него не столько любопытство, сколько беспокойство.
Он молча кивнул и сделал приглашающий жест рукой в сторону одной из комнат, выходящих в переднюю. Проведя туда гостя, Михаил Прокофьевич плотно прикрыл за собой дверь и сухо спросил, остановившись возле круглого полированного стола:
- Чем обязан?
Виталий, усмехнувшись, достал письмо:
- Прошу для начала ознакомиться. И разрешите присесть. Курить здесь можно?
- Да-да. Прошу, - рассеянно ответил Михаил Прокофьевич, изучая письмо.
Его он прочёл дважды, вглядываясь в каждое слово, и чем-то это письмо ему не понравилось. Что это вообще за неожиданная манера писать письма? Никогда этот Губин себе такого не позволял. Тут не его голова сработала. Затем: как можно передавать письмо через незнакомого человека, пусть даже и племянника? Да и как этот племянник его нашёл? Губин ведь не знал, где работает Михаил Прокофьевич. Неужели что-то рассказал Николай? Как нехорошо! Этак он мог и ещё что-то рассказать. И потом почему Губин вдруг жалуется ему на Вову? Ну да это сейчас станет ясно.
Михаил Прокофьевич перевёл взгляд на спокойно расположившегося на диване возле стола Виталия, который, покуривая, с любопытством оглядывал комнату.
- Не думал, что у Бориса Ивановича такой племянник, - проскрипел Михаил Прокофьевич, с некоторым опозданием тоже опускаясь на стул по другую сторону стола.
- Мало похожи? - улыбнулся Виталий.
- Именно. Хотя и не в том смысле. Впрочем, не имеет значения. Вы здесь какими судьбами?
- В командировке. На завод телефонного оборудования, - беспечным тоном сообщил Виталий. - Да вот, любуйтесь, если хотите.
Он вытащил из кармана пиджака бумажник и достал из него сложенный вдвое бланк. Михаил Прокофьевич внимательно его изучил, не найдя нужным как-то оправдать своё очевидное недоверие, даже как бы подчёркивая его.
- Понятно, - произнёс он, возвращая командировочное удостоверение. - И каким же путём, интересно знать, вы меня отыскали? Дядюшка подсказал?
Но гость легко обошёл незамысловатую ловушку, а возможно, даже не заметил её.
- Дядюшка - человек пожилой, - строго сказал он. - Ему это не под силу. Сам я кое-что сопоставил, с вашего разрешения.
- Что же именно?
- А я вам всё по порядку доложу. У меня от вас, Михаил Прокофьевич, никаких секретов нет и быть не может. Дядя ведь у вас помощи просит.
- Тэк-с, - кивнул Михаил Прокофьевич. - Ну ладно. Давайте по порядку. Согласен.
- Значит, познакомился я у дяди с одним парнем, - повествовательным тоном начал Виталий. - Звали его Николаем. Ну, выпили мы в тот вечер, надо сказать, солидно. Уж что было, то было, чего там!
- Слышал, что Борис Иванович этим делом злоупотребляет, - осуждающе вставил Михаил Прокофьевич, несколько встревоженный началом разговора.
Виталий сердито ответил:
- Давайте я вам сначала ногу отрежу, а потом вы будете других осуждать. А то легко, знаете…
- Ладно, ладно, - движением руки пригасил его вспышку Михаил Прокофьевич. - Вы ближе к делу.
- Ну так вот. До этого мы, значит, встретили Николая на вокзале. Я помог товар в камеры хранения убрать.
Михаил Прокофьевич досадливо поморщился, но ничего, однако, не сказал.
- На другой день, - продолжал, как ни в чём не бывало, Виталий, - мы, значит, с Николаем тоже свиделись, посидели на прощание. Проводить я его хотел в аэропорт, да развезло меня крепко. Вот чего простить себе не могу. Уж при мне бы никто Николая пальцем не тронул. А тут вот, как вышел, так и убили, прямо во дворе - надо же!
- И кто - не слышали?
Виталий отметил про себя, что его собеседник не считает нужным отрицать своё знакомство ни с Владимиром Сергеевичем, ни с Николаем. Значит, подозрения Виталий у него пока, очевидно, не вызвал.
- Кто убил? - переспросил ом. - Вот тут и закавыка. Мы уж с дядей Борей всё обсосали. У Николая большие деньги в портфеле были, так ведь?
- Ну допустим.
- Чего уж тут допускать, когда он сам сказал, - ухмыльнулся Виталий. - Так вот. Спрашивается, кто про это знал? Отвечаю: мы с дядей Борей и Владимир Сергеевич. Так?
На этот раз Михаил Прокофьевич лишь напряжённо кивнул головой.
- Теперь глядите, - продолжал Виталий. - Случайная драка отпадает. Мы бы услышали. Окна были раскрыты. Жара. А кухонное как раз во двор выходит. Значит, что? Значит, ждали его там, Николая, вот что. И тихо сзади хлопнули.
- Это вы сами додумались? - подозрительно осведомился Михаил Прокофьевич. - Или милиция?
Виталий самодовольно усмехнулся:
- Милиция сама по себе, а мы сами по себе. Тоже не чурки, если хотите знать. Так вот, спрашивается: кто мог Николая ждать во дворе? А тот, я вам скажу, кто знал про деньги. Больше некому. Николай первый раз в Москве, никто его не знает, никого он не знает.
«А ведь логично, прохвост, рассуждает, - подумал Михаил Прокофьевич. - Но с другой стороны, Вова не мог на это пойти, ему связь со мной дороже. А копейку он считает получше меня». Но тут Михаил Прокофьевич вдруг вспомнил странный разговор свой с Владимиром Сергеевичем, когда тот последний раз приезжал к нему. Он сообщил, будто что-то придумал, и Миша скоро это увидит. Да, Вова выдумщик, и выдумщик… опасный. Но подозрительнее всего была его уступка пяти процентов от своей доли. Пять процентов! Неслыханно! Очень тогда удивился Михаил Прокофьевич. Может быть, ему попался необычайно выгодный покупатель? Но Вова имеет дело только с посредниками. Тогда посредник? На всю партию? Нет, тут что-то не то…
- Я был дома у Владимира Сергеевича, - беспечно продолжал Виталий. - Дядя посылал…
«Тоже странно», - подумал в этот момент Михаил Прокофьевич.
- С супругой знаком, Софьей Георгиевной, с Гошей. Он при мне у Владимира Сергеевича деньги выцыганивал. - Виталий рассмеялся. - Потеха! Дай, и всё! Прямо с ножом к горлу. Ну а тот - пожалуйста, мол, бери, гуляй. Надо же!
- Дал ему деньги?! - не смог сдержать изумление Михаил Прокофьевич. - Этому бандиту?
«Нет, - подумал он, - решительно Вова ведёт себя странно. Впрочем, это даже не то слово. Он ведёт себя подозрительно».
- Так-так, - задумчиво произнёс Михаил Прокофьевич и неожиданно спросил: - А как вы, собственно, попали домой к Владимиру Сергеевичу?
- Вот! - запальчиво воскликнул Виталий. - О том и речь. О том и письмо дяди Бори. Через этого Владимира Сергеевича дяде Боре теперь судебное дело грозит. Или огромный штраф.
И Виталий рассказал слегка изменённый применительно к данному случаю вариант истории с незаконным телефоном.
- Это как называется? - грозно спросил он.
- Это ерундой называется. - И Михаил Прокофьевич рассеянно махнул рукой.
Вдруг у него в голове мелькнула неожиданная мысль, от которой даже испарина выступила на лбу. «Но если это так, - подумал он, - пусть пеняет на себя. Я церемониться не стану! Ай-ай-ай! Какого маху я в тот раз, оказывается, дал! Но как можно было предположить? Всё надо обдумать. Всё взвесить. И этот парень может пригодиться».
Михаил Прокофьевич испытующе посмотрел на Виталия:
- Сколько вы тут ещё пробудете?
- Дня два, я полагаю.
- Где остановились?
- В «Центральной», - секунду помедлив, ответил Виталий.
- Приехали один?
- Конечно, один.
- Прекрасно. Завтра в это время я вас снова жду здесь, - непререкаемым тоном распорядился Михаил Прокофьевич и с ударением прибавил: - Кое-что попрошу передать Борису Ивановичу, а кое-что, наверное, попрошу сделать вас. Не возражаете?
Виталий хитро поглядел на него через стол:
- Расходы, надеюсь, оплатите?