- Понял, не глиняный.
- Вот поэтому я тебе и говорю, что надо годы сбрасывать. Два года это лучше пяти, такая арифметика тебе, надеюсь, понятна?
- Ещё бы…
- Так вот. Чтобы получить, допустим, два или три года, а не пять, надо, как минимум, себя правильно вести на следствии, помочь ему, а не мешать.
- А как максимум?
- Как максимум, Витя, надо искренне раскаяться не только в том, что совершил, но и во всей своей неправедной жизни, твёрдо раскаяться и твёрдо решить её менять. Но этого, честно говоря, я от тебя пока не жду. Это сразу не приходит. Ты пока помоги мне, исходя хотя бы из своих собственных интересов. Понял ты меня?
- Понял, - хмуро ответил Виктор. - Ну а какая статья мне светит?
- Вот опять же. Можно тут применить двести шестую, часть вторая. Это злостное хулиганство, особо дерзкое, сюда и твой нож войти может, и что групповое оно…
- Какое групповое? Я же один.
- Двое вас было, свидетели видели. И если один убежал, это ничего не меняет. Тем более он-то первый и пристал. Так что роли разные, но драка одна.
- Та-ак, - упавшим голосом протянул Витька. - И сколько же отламывается по этой статье?
- Как раз до пяти лет.
- Фью… - Витька даже присвистнул. - Годов не жалеют.
- Что верно, то верно, - согласился Лосев. - И с этим фактом надо считаться. Но могут квалифицировать твои действия и по другой статье. Допустим, сто девяносто первой - два. Это уже посягательство на жизнь работника милиции. Тут наказание предусмотрено от пяти до пятнадцати лет.
- Ну да?! - с тревогой воскликнул Виктор.
Виталий помедлил, соображая, и покачал головой.
- Нет, эта статья в данном случае применяться не должна. Вы ведь не знали, что Шухмин работник милиции, и он был не в форме, да ещё с девушкой. Ведь не знали, верно я говорю?
- Ну, ясное дело! Откуда нам было знать?
- Вот и я так думаю. Цели ограбления у вас тоже не было. Так?
- Так, - с готовностью подхватил Витька.
- Цель была дурацкая, как я погляжу, чтобы Шухмин больше не ходил с девушкой в парк. Почему-то от других посетителей вы этого не потребовали. Только к Шухмину прицепились. Почему? Может, и в самом деле работника милиции в нём узнали?
- Да нет же! Точно тебе говорю.
- Но тогда почему именно к нему? Учти, это и на суде у тебя спросят.
- Ну, почему… Пьяные были.
- Не то. Пьяные целый час ни за кем ходить не будут. Что-нибудь другое придумай, чтобы поверили. А лучше всего правду скажи. Ведь вы за ними целый час шли, так?
- А я помню, думаешь?
- А что вообще шли, это ты помнишь?
- Ну… вроде.
- Где вы их встретили?
- Где? Не помню уже.
- А ты постарайся.
- Говорю, не помню, и всё, - заупрямился Витька.
Лосев помолчал. Странно, однако. В этом пункте парень ведёт себя особенно упрямо. Место встречи с Шухминым и, следовательно, начало слежки, он указывать явно не желает. Может быть, здесь скрыта и причина слежки? Допустим, Шухмин в том месте увидел что-то неприятное для них, опасное, и они решили посмотреть, куда он после этого пойдёт, не в милицию ли? Но то же самое видели и десятки других людей вокруг. Почему эти парни выбрали именно Шухмина? Он иначе повёл себя, чем другие? Возможно. Но Шухмин про это ничего не сказал. Значит, он сам этого не заметил. А может быть, Шухмин со своей девушкой забрели куда-нибудь, где больше никого не было, и там Пётр что-то заметил? Может, эти парни там ограбили кого-то или куда-то залезли, что-то украли? Нет, в таких случаях убегают, а не следят за свидетелями. Да и не заметил Пётр ничего подозрительного, иначе бы он сказал. Странно. Всё очень странно.
Лосев вздохнул.
- Ну, гляди, Витя. Ведь к Шухмину вы прицепились не случайно, не спьяну.
- А пусть не торчит, где не надо! Вылупил, понимаешь, зенки свой… - Он вдруг умолк, словно натолкнулся на что-то, на стену какую-то, и нервно пробормотал, продолжая мять и тискать в руках свою старенькую кепку: - Да чего там говорить…
- Вот сейчас как раз и говорить, - спокойно заметил Лосев, подчёркнуто равнодушно заметил, как бы давал понять, что говорить сейчас - это прежде всего в интересах самого Витьки. - Впрочем, если хочешь, подожди. Ну, а дома у тебя кто, одна мать?
- Ещё сестрёнка. Шесть лет ей.
- А отец где?
- Десять лет, как убежал без оглядки. След давно простыл. От матери не один он сбежал уже. Кто хочешь сбежит.
- Ты что, неужели мать не любишь?
- А за что мне её любить? Она нас не замечает, мы её. И в расчёте.
Лосев отметил про себя это «мы».
- Кого же она замечает?
- Мужиков. А те её. Красивая больно.
- Сколько же ей лет?
- Тридцать девять или сорок. А дают тридцать. Раньше, как мужик какой приходил, меня за брата выдавала. Потеха.
- А теперь?
- Теперь ухожу. А Лялька ей не помеха. А сейчас и вовсе легче будет. Что сын в тюрьме, говорить не обязательно… Лялька вот совсем пропадёт, это уж точно.
Витька нервно подёргал пальцы, щёлкнув суставами.
- А у тебя подружка есть?
- В гробу я их видел, подружек этих.
- Ладно, Витя, - вздохнул Лосев. - Кончим пока на этом. Теперь у тебя есть над чем подумать. Может, и в самом деле ты следователю потом больше скажешь.
- Я и того ему не скажу.
- А вдруг надумаешь?
- А надумаю, так тебя велю позвать.
Виталий улыбнулся.
- Ишь командир! Ну давай. Думай и зови. Приду, Договорились?
- Видно будет, - умерил его весёлость Витька.
Когда парня увели, Виталий остался сидеть за столом и только сейчас закурил, задумчиво пуская под потолок тонкую струйку дыма и то и дело машинально постукивая пальцем по сигарете над пепельницей, хотя пепел давно уже стряхнул.
Виталию пришёл вдруг в голову интересный план. Рискованный, правда, но зато, кажется, весьма плодотворный. Пожалуй, стоило его испробовать. Причём сегодня же вечером. И если это удастся, Виталий одним ударом пробьётся к цели, к разгадке странного ребуса, который загадали ему тут эти парни.
Глава III
ПОЯВЛЯЕТСЯ НЕКИЙ БОРОДА
На следующее утро Игорь Откаленко прежде всего отправился в научно-технический отдел, к эксперту Наталье Фёдоровне Земной, давней своей приятельнице.
Худенькая, подвижная, с утомлённым, желтоватым лицом и большими, рабочими руками, Наталья Фёдоровна была всеобщей любимицей. Но сама она почему-то выделяла работников розыска, все их просьбы старалась выполнить вне очереди, каждый раз с опаской спрашивая перед очередной экспертизой: «А не убежит, пока я тут возиться буду?»
Игорь заглянул в лабораторию и сразу увидел маленькую фигурку в белом халате возле дальнего окна. Наталья Фёдоровна задумчиво смотрела в него и курила.
Почему-то вздохнув, Игорь направился к ней, огибая длинные белые столы со стоящими на них приборами. Никого из сотрудников в лаборатории в этот момент не было, и тишина здесь стояла удивительная.
Наталья Фёдоровна услышала шаги и оглянулась. Узнав Игоря, она закивала ему и слабо, как-то виновато улыбнулась.
- Готово, готово, - сказала она, отходя от окна и двумя руками поправляя пышные тёмные волосы, собранные на затылке.
Они подошли к её столу, и Наталья Фёдоровна достала из ящика заключение экспертизы. К листу была приклеена фотография, какой-то морщинистый, белёсый листок и тёмные, плохо разборчивые буквы на нём, три неровных, коротких строчки.
- Хочешь своими глазами посмотреть? - спросила Наталья Фёдоровна.
Она осторожно достала из стоявшей на соседнем столе небольшой муфельной печи два сложенных стёклышка и показала Откаленко.
- Видишь? В эксикаторе комок пепла увлажнился, и тогда его удалось на стекле расправить и другим прижать. А потом в печь. Температура там огромная. Пепел белеет, а текст выступает, в чернилах-то или шариковой краске содержится металл, он не сгорает. Да знаешь ты всё это, чего я тебе повторяю! Привыкла понимаешь, всё объяснять.