- Чьи сведения?
- От Гошки.
- Смотри, пожалуйста! Он тебе уже и такие вещи говорит?
- Говорит. Сказал про какого-то Николая. Его к ним работать прислали, билетёром. А он в шайку войти не пожелал. Больше того, разоблачить якобы решил. Вот за это, мол, и… Горох тут замешан. Надо примерить к тому убийству в парке. Сегодня я к Филипенко хочу съездить. Надеюсь, личность они установили уже.
- Смотри, чтобы тебя там, в парке, эти деятели не засекли, как ты в милицию ходишь. Они тебя ведь за другого держат. Гошка первый…
- Гошки там уже нет, - покачал головой Виталий. - У брата он.
- Уговорил отойти?
- Кажется, уговорил.
- Гм… - отчего-то вдруг усомнился Цветков. - Ну ладно. Это мы отдельно обсудим. Продолжай пока. Кто там ещё в шайке, кого установил?
- Дальше две кассирши идут. Одна Майка, старшая кассирша. В курсе всех дел. Гошка меня с ней познакомил. Я, между прочим, у них прохожу под кличкой Длинный.
- Какие наблюдательные, а! - засмеялся Эдик.
- Что за Майка? - хмурясь, спросил Цветков.
- На этой бабочке, видно, пробы ставить негде. Но молодая совсем. Гошка говорит, Потехин её в карты проиграл Вадику. Но по её нраву, я смотрю, как бы она их обоих не проиграла. Завтра у меня с ней волнующее свидание.
- Ну-ну. Это тоже потом, - сказал Цветков. - Кто вторая кассирша?
- Нинка. Жена Гороха. Гошка говорит, змея такая, что Горох её одну только и боится. И Витька такую же характеристику ей даёт. Вот такая, в общих чертах, картина рисуется.
- Всё? - осведомился Эдик.
- Вроде. Да, вот ещё что. Эта руководящая троица любит вечерами в «поплавке» посидеть. Рядом с аттракционами у набережной стоит. У них там даже есть свой столик, в дальнем углу зала, рядом иллюминатор, на реку смотрит.
- Тэк-с… - задумчиво проговорил Эдик. - Эту троицу, пожалуй, надо проверить по нашим учётам. Всё в жизни случается, знаете ли… - туманно добавил он.
Впрочем, оба собеседника его прекрасно поняли.
А потом Виталий отправился в парк. Нетерпение охватило его. Вчера Филипенко неожиданно позвонил Виталию домой и сообщил, что появились первые результаты. И Виталий сразу понял, что он имел в виду. Скорей всего наконец-то опознан труп. Кроме того, Филипенко сказал, что бутылка «заговорила». Так выразился Филипенко и добавил: «Только я её не пойму. Приезжай, надо потолковать». Да, потолковать было о чём.
Дело в том, что по убийству в парке, как и обычно, работала целая группа. И самое трудное тут бывает поначалу опознание убитого в том случае, если при нём нет никаких документов и отсутствует заявление об исчезновении человека. Если таких заявлений нет в течение, скажем, двух или трёх дней, то можно предположить, что это приезжий и в Москве о нём беспокоиться некому. Тогда начинается работа по гостиницам, ибо, если человек остановился, допустим, у знакомых, то те сразу обеспокоятся его исчезновением. Работа же по гостиницам отнимает обычно не один день. Вот сейчас, к примеру, прошло уже четыре дня.
Филипенко встретил его шумно и радостно, затащил к себе в кабинет, придвинул бутылку боржома, стакан, пепельницу и, закурив, объявил:
- Так вот, значит, представь себе, опознали-таки труп.
- Кто, когда? - нетерпеливо спросил Виталий.
- А вот слушай. Опознали только вчера утром. Жена.
- Так что же она три дня ждала?
- Её в Москве не было. Уезжала с дочкой к сестре, в Ижевск.
- И кто он такой?
- Егоров Николай Гаврилович, работал билетёром на наших аттракционах тут. Ветеран войны, кстати сказать, - сокрушённо добавил Филипенко.
- Та-ак… - задумчиво произнёс Виталий. - Значит, кое-что всё-таки сходится.
И он коротко сообщил сведения, полученные от Гошки.
- Но всё это ещё надо сто раз проверить и закрепить, - заключил он. - Всё это пока одни предположения. Хотя зерно тут, как видишь, есть.
- Зерно есть, - согласился Филипенко. - Как тут, однако, дальше действовать, давай решим. Чтобы этого Гороха не насторожить раньше времени.
- Ты сначала про бутылку давай скажи, - напомнил Виталий.
- Ах, да! Так вот, значит, на ней, понимаешь, интересные пальчики нашли. Во-первых, убитого. А во-вторых, ещё одного какого-то человека, причём вполне пригодные для идентификации.
- Словом, вдвоём пили, так выходит?
- Так. Но это ещё не всё. В остатке водки, в капле буквально, эксперт обнаружил следы сильнейшего снотворного. Сейчас я тебе скажу, как называется. - Филипенко достал из сейфа заметно распухшую, знакомую уже Виталию папку и, перебрав бумаги, с запинками прочёл в одной из них длинное латинское слово. - Понял чего-нибудь?
- Кое-что, - кивнул Виталий. - Слыхал про это средство. А что дало вскрытие?
- А то, что незадолго до смерти, совсем незадолго, он, бедняга, поел и выпил. Совсем немного.
- Что поел, что выпил?
- Во-во. Поел то, что можно на травке поесть. Колбасу, хлеб, огурец солёный. Но и в желудке обнаружены следы того же снотворного. Словом, не драка это была, а убийство, - резко произнёс Филипенко, и худое лицо его как будто затвердело, посуровев. - Заранее запланированное убийство. Вот что я тебе скажу.
- Та-ак… - снова задумчиво протянул Виталий. - И тут тоже кое-что сходится, как считаешь? Я считаю, сходится.
- Я тоже, - кивнул Филипенко. - Надо этого Гороха проверять. Ах, чёрт возьми! - горестно покачал он головой. - Ну, никак я к этому привыкнуть не могу. Никак! Хоть беги.
- К этому привыкнуть нельзя, - сухо заметил Виталий. - И бежать отсюда надо, если привыкнешь. А сам не убежишь, так гнать тебя надо.
- Привыкают и работают. Что, я таких не видел, думаешь?
- Так ведь плохо работают, равнодушно. А мы, Коля, с такими мерзостями дело имеем, с такими бедами, что без души тут можно больше вреда принести, чем пользы.
- Красиво говоришь, - усмехнулся Филипенко. - А ведь другим наплевать на всё. Что ты, не знаешь или только вид делаешь?
- Знаю. Только мне лично на это не наплевать.
- А что поделаешь? Да ладно, - перебил сам себя Филипенко и раздражённо махнул рукой. - Надо дальше работать, и всё. Душить гадов надо. Думаю вот про таких, как этот Горох, и, веришь, трясёт всего. Нервы ни к чёрту стали.
- Отдохни, Коля. А то так и сорваться можно. Беды не оберёшься.
- Ладно, - снова махнул рукой Филипенко. - Забудем этот глупый разговор. Давай лучше решать, как с Горохом поступим.
- У вас ещё версии по этому убийству есть?
- А как же!
- Отрабатывайте. Гороха предоставьте пока мне. Тут может один подход к нему появиться. Если что, сразу тебе дам знать. Договорились?
- Ладно, - кивнул Филипенко и деловито осведомился: - Помощь наша требуется?
Видно было, что он уже справился со своей минутной вспышкой и сейчас ему неловко даже вспоминать о ней.
- Помощи пока не надо, - сказал Виталий и поднялся. - Пойду, Николай. Бывай.
Они распрощались.
Виталий вышел из кабинета, прошёл по знакомому уже коридору, миновал комнату дежурного и, оглядевшись, вышел в парк. Торопливо свернув на ближайшем углу в одну из аллей, он пошёл медленной, ленивой походкой, направляясь кружным путём к выходу из парка.
Внезапно ему пришла в голову новая мысль. А что, если… Разве он не может себе этого позволить? Чего тут особенного? Ну, зашёл. Почему именно сюда? Приглянулось, был тут однажды. И вообще… магнитик тут есть один. Не ваше собачье дело знать кто. Хочу и сижу. А вот на самом деле надо бы там оглядеться. Место уж очень у них, как видно, популярное! Вечерний круг собирается там или рядом? Нет, скорей именно там. Неужели он, Виталий, не найдёт себе там союзника? Да быть такого не может. Словом, почему бы не попробовать?
Виталий всё так же лениво повернул в сторону от главного входа и вскоре очутился на набережной, и через несколько минут уже вошёл по широкому, устланному красной ковровой дорожкой трапу на палубу ресторана.
Двое пожилых швейцаров в мятой жёлто-зелёной униформе и такой же пожилой гардеробщик, не тронувшись с места, проводили посетителя критическими взглядами. На их лицах читалось ленивое пренебрежение.