Ещё когда только возникла драка и подоспевшие милиционеры схватили Горохова, Виталий увлёк Майку в сторону, и они незаметно выскользнули из ресторана. Теперь они из-за кустов наблюдали, как уехала машина.
- Сгорел Горох, - сказал Виталий. - Не жалко тебе его?
- Пусть они все сгорят, - устало махнула рукой Майка. - И я с ними. Жить больно тошно мне, мальчишечка.
- Остальным-то за что гореть?
- За дело. Я-то знаю. Сама небось билеты на три части рву.
- Какие билеты?
- А, господи! Не видеть бы мне их больше. Каждое утро выхожу из дому и не знаю, куда попаду: на работу или в тюрьму. Это жизнь, по-твоему?
- Сама выбирала.
- Во-во. Сама и плакать буду. Никто другой обо мне не поплачет. Некому.
- Зато я тебя, Маечка, не оставлю.
- Нужен ты мне!
- Нужен, - убеждённо ответил Виталий. - Увидишь.
Майка с удивлением посмотрела на него и сказала:
- Чудной ты какой-то. Ну ладно. Я пошла. Ты меня не провожай.
Она ушла.
Виталий ещё постоял некоторое время возле кустов, из-за которых они с Майкой смотрели только что на милицейскую машину, потом медленно направился в сторону ближайшей аллеи, которая вела к выходу из парка.
Филипенко уже знал, как поступить с задержанным Гороховым. Убийство можно было считать раскрытым.
Совещание началось информацией Эдика Албаняна. Он говорил, как всегда, азартно, глотая слова и помогая себе выразительными жестами.
- Я всё-таки туда залез, конечно! Отстоял два часа в очереди и залез. Но не зря стоял, не зря! Сначала мне повезло, конечно. Но не каждому везёт! Везёт тому, кто старается, я так всегда говорю.
- Верно, верно, - усмехаясь, кивнул Цветков, по привычке раскладывая перед собой карандаши, это каким-то образом помогало, видимо, ему слушать. - За старание и ценим, - добавил он.
- И за выдающийся талант, - не преминул вставить Лосев.
- Вы мне так работника испортите, - с напускной строгостью сказал полковник Углов, начальник Эдика.
- Ничего, пусть хвалят, - засмеялся тот. - А то вы только ругаете. Но природа, конечно, требует равновесия. Так вот… - Эдик снова стал серьёзен и азартен. - Сначала, я говорю, повезло. Человека за три от меня впереди встал вдруг парень. Просто втёрся в очередь, так, знаете, деловито, спокойно, никто даже внимания не обратил. Я, конечно, стал смотреть. Подходит он к кассе и вместо денег суёт туда, совершенно незаметно, конечно…
- Но ты всё-таки заметил, - снова вставил Лосев.
- Само собой. Я чего-то, конечно, ждал, как вы понимаете. Так вот суёт он, представьте себе, какой-то спичечный коробок. Это вместо денег! А кассирша ему обратно, тоже незаметно, плоский такой свёрточек передала. Парень тут же с людьми смешался и через контроль - раз! Всё. Там он и растворился. Все вокруг суетятся, рассаживаются. И ведь в случае чего, не схватишь его с этим свёртком. Вот что! Контролёр не пустит. Он же рядом с самой кассой стоит. Пока объяснишь ему…
- А что в том свёрточке было, как думаешь? - спросил Володя Фролов.
- Думаю, они каким-то образом накапливают в кассе левые деньги. И чтобы их случайно не накрыли с проверкой, время от времени их кому-то передают.
- Вы пока продолжайте, вопросы потом, - сказал Кузьмич, невольно приняв на себя полномочия председателя, так как совещание проходило в его кабинете. - Очень важная информация.
- Так вот, - увлечённо продолжал Эдик. - Теперь подхожу к кассе я. И тут такой, конечно, фокус разыгрывается. Я даю деньги, так? Кассирша отрывает мне билет, я его беру, но стоящий буквально рядом контролёр тут же его у меня из рук забирает, быстро рвёт, выбрасывает, и я прохожу. Понимаете? Я ни минуты не держу в руке билет! Я почти не вижу его! Это как, нормально?
- Тут, милый мой, всё ненормально.
- Вот! - азартно воскликнул Эдик. - Всё! Но главное тут и совсем новое в таком деле - одна вещь, конечно. Касса! Тут какая-то гениальная находка есть!
- В чём, ты полагаешь? - спросил молчавший до сих пор Откаленко.
- Касса рядом с контролёром! - снова заволновался Эдик. - Рядом, ты понимаешь? Билет изъять невозможно. Никак!
- Билета и нет, - вдруг серьёзно сказал Лосев.
- То есть как это нет? - изумился Эдик. - Я же своими глазами…
Все посмотрели на Лосева.
- Нет билета, - убеждённо повторил тот. - Я теперь понял, что она мне вчера сказала, Майка. Сначала она мне сказала: «Чтоб они все сгорели, и я с ними». Девчонка устала, обозлилась и задумалась. Её вытащить можно.
- Ты о ней погоди, - остановил его Цветков. - Ты давай про билет. Ведь она кассирша.
- Именно. И про билет она мне сказала так: «Сама билеты на три части рву». Она тебе третью часть билета дала! - Виталий обернулся к Эдику.
- Во! - Эдик азартно ударил одной рукой о другую. - Ясен способ! Ну, конечно, умная голова придумала. Касса рядом с контролёром, а? Всё гениальное просто. И контролёр рвёт билет у вас на глазах. «Вертушка», выходит, исключена, так? Других способов мы не знаем, других вроде бы вообще нет.
- Но зачем им тогда контрнаблюдение? - усомнился Фролов.
- А как же! - со злым воодушевлением ответил Эдик. - Допустим, подходит наш человек. На что он прежде всего обратит внимание, если захочет проверить работу этого объекта? Он, конечно, должен засечь время сеанса. И сразу убеждается, что оно в два-три раза меньше нормы. Всё! Значит, это самое слабое место в цепочке, самое опасное для них. А ведь Шухмин этим как раз и занялся, помните? И сразу отправился в милицию. Тут, конечно, и ножом пырнуть можно, я считаю.
- А ты засёк время? - поинтересовался Лосев.
- Конечно! Только незаметно. Эта штука крутится у них ровно три минуты. А по инструкции она должна крутиться семь с половиной! И ещё. Последнее. Это я уже визуально определил, издалека. Специально ещё раз приезжал. Начинают они работать на час раньше, кончают на два часа позже, чем положено, темно уже бывает.
- Это точно, - подтвердил Лосев.
- Вот отсюда и полный план, а в два раза больше - в два раза! - им идёт в карман, - заключил полковник Углов. - Вот вам и не криминогенная область, как мы полагали. Привыкли, что воруют материальные ценности. А тут воруют время.
- Очень интересное дело, конечно! - воскликнул Эдик.
- Да, и механика теперь вроде понятна, - согласился Цветков. - Интересно знать, чья это голова всё придумала. Давай, Лосев, твоя очередь.
- Группа тут действует довольно большая, - сказал Виталий. - А во главе трое. Горохов - это бандит и убийца, - с ожесточением произнёс он. - Вчера мы его взяли. Второй там - Левицкий Вадим Александрович, Вадик, как они его называют.
- О! - вмешался Эдик. - Кое-чего мы о нём уже знаем. Разрешите?
Цветков кивнул, и Эдик продолжил:
- Работал администратором в театре. Красавец. Стареющий, конечно. Сердцеед. Хвастун. Тряпки обожает. Комбинирует со спекулянтами вокруг «Берёзки». Машина, конечно. Разведён. Жена артистка была. Ребёнок у бабушки. Сын. Она его родителям не отдаёт, иностранным языкам учит. Что ещё про Левицкого? Паникёр, между прочим. Краснобай и паникёр. Судимость есть. Одна. Какие-то левые концерты организовывал. Вот такой тип.
Эдик снова уселся на своё место.
- Он второй из той троицы, - заключил Лосев. - Ну а третий - это Потехин.
- Про него давай ты скажи. - Цветков обернулся к Игорю. - Ты беседовал с ним.
- Беседовал, - спокойно согласился Откаленко. - Умный человек, хладнокровный. На пустяке не поймаешь. На серьёзном - тоже непросто. Думаю, его голова тут сработала. Больше некому.
- Вот это настоящий противник, - сказал Фролов. - Тут хоть борьба умов, как говорится. Не то что все эти мальчишки да девчонки - Гошка, Майка…
- Чепуха! - сердито воскликнул Эдик. - Какая тут борьба умов, что ты говоришь! Обыкновенный хитрющий ворюга, вот и всё. Какая тут борьба умов? Она, если хочешь, началась заочно и уже кончилась. Он придумал систему, мы её разгадали. И всё кончено! А после ареста ты его прижмёшь показаниями соучастников.
- Насчёт мальчишек и девчонок ты, кстати, тоже сильно ошибаешься, - добавил Лосев. - Я, например, считаю, что это главный участок борьбы. Потехин или, допустим, Горшков… Ну напугаем мы их. В лучшем случае, в будущем поостерегутся закон нарушать. Да и пожилыми возвратятся. А этим мальчишкам и девчонкам ещё, между прочим, жить да жить. А вот как им жить, за это, я тебе скажу, стоит побороться. И победа тут будет потруднее, чем разоблачить того же Потехина.