Виталий сразу в подозрительные квартиры, естественно, не пошёл, а заглянул в соседние, на той же лестничной площадке. К счастью, ему повезло и жильцы там оказались дома.
В квартире, где за стенкой веселились брошенный студент и его гости, Виталия встретила пожилая пенсионная пара: высокий, полный старик на протезе, с всклокоченным венчиком волос вокруг глянцевой лысины, капризно оттопыренной нижней губой и лохматыми бровями, и маленькая щуплая старушка с вытянутым рыбьим лицом и холодными, пустыми глазами. Словом, малосимпатичная пара, но никак, естественно, не замешанная в ночном происшествии. Тем не менее взволнованы они были им до чрезвычайности, что, впрочем, тоже было вполне естественно.
И всё же Виталий, повинуясь скорее вдруг возникшей антипатии, чем какому-либо расчёту, не представился как работник милиции, а туманно объяснил, что вот, мол, пришёл в соседнюю квартиру по вызову, а там никто не открывает, что ж ему теперь делать? И довольно естественно перевёл разговор на случившееся ночью во дворе убийство.
- Да хоть узнали, кто ж он такой? - плачущим голосом спросила старушка, утирая передником сухие глаза.
- Выясняют, - авторитетно ответил Виталий. - Говорят даже, из вашего подъезда шёл. Не от вас?
- Господь с тобой! - замахала руками старушка.
- У нас, мил человек, и вообще-то туды-сюды… А вы - «от нас»… Кто сказал?.. - бестолково и сердито проговорил старик, ещё больше оттопыривая нижнюю губу. - Вот человек, туды-сюды…
- Ну а может, от соседей? - с наигранным любопытством спросил Виталий.
- О-о!.. Верно говоришь… - охотно откликнулся старик. - И сам он в очках - понял, туды-сюды?.. А под очками что?.. А?.. Религия не наша там, вот что… Уж оно точно… Знаю я их, туды-сюды. Чего хочешь… Уж точно…
- Пьянствуют, - подтвердила старушка. - Безобразничают. Собака ихняя и та стерпеть не может. Лает без передыху. Энтих только одних оставь…
- И вчера вечером тоже шумели?
- Кажинный день, ну кажинный…
Старушка молитвенно сложила руки и белые глаза её выдавили по слезинке.
- Ты погоди… Погоди… Мы вот, туды-сюды… уж как есть… - остановил её муж. Громко стуча то палкой, то протезом, он медленно проследовал в комнату и уже оттуда через минуту выкрикнул: - Поскольку всё равно… должны дознаться… то, значит, вчера там никого… тихо, словом, было… такой, выходит, день выпал, туды-сюды… а то… ого-го!..
«Записи он ведёт, что ли?» - неприязненно подумал Виталий, но вслух сказал совсем другое:
- Их дело. А моё дело по вызову прийти. Вы уж в случае чего подтвердите, что, мол, был.
Старик появился в дверях комнаты и враждебно взглянул на Виталия.
- А почему это?.. Мы чего?.. Мало чего, туды-сюды… - шлёпая мокрыми губами, бестолково забормотал он.
Но Виталий миролюбиво махнул рукой:
- Да нет! Это я так. Ничего подтверждать не придётся.
- Вот он… вот, конечно… - уже совсем другим тоном забормотал старик.
Простились они после этого вполне дружелюбно.
В квартиру, где жил студент, Виталий уже не пошёл. Информация старика инвалида показалась ему вполне надёжной. Да и с самого начала он чувствовал, что ночное событие с этой компанией не может быть связано. И поэтому сразу поднялся этажом выше.
Дверь открыла миниатюрная девушка с пышными тёмными волосами и узким бледным лицом; на переносице виднелись следы от очков - она их, видно, только что сняла, перед тем как пойти открыть дверь. Виталий понял, что перед ним дочь архитектора Шиловского, семья которого занимала эту квартиру.
Виталий представился.
- Но я вам ничем не могу помочь, - пожала плечами девушка. - Вчера в двенадцать я читала. И окно, вы правы, было открыто… Но я ничего не слышала, никакой драки. Уверяю вас.
Она подняла на Виталия большие тёмные глаза, и он только сейчас заметил, какие они печальные. Да и мыслями эта девушка, кажется, была очень далеко от того, что случилось прошлой ночью во дворе её дома.
Когда Виталий спросил о соседях, она болезненно поморщилась и сказала:
- Со вчерашнего дня стало тихо. Его арестовали наконец. И Вера Игнатьевна, кажется, первую ночь спала с детьми спокойно. Подумайте только, чему приходится радоваться: человека посадили в тюрьму!..