— Ты где спишь? — спросил Виталий, подсаживаясь к столу.
— А вот здесь, около стола, — ответила девочка и взялась обеими руками за банку с джемом, стоявшую на столе (этим джемом она, вероятно, и перепачкалась).
— А мама разрешила его сейчас есть? — укоризненно спросил Виталий.
— Ха! — насмешливо усмехнулась Лялька, точно так, как утром усмехался Витька. — А это её? Вот так. Усёк?
Она повторяла Витькины словечки.
— А что же мне надо усечь? — улыбнулся Виталий.
— А то. Это Витька мне купил. Хочешь, угощу?
— Нет, спасибо.
Девочка забралась на стул и, потянувшись за ложкой, спросила, считая, видимо, нужным развлечь гостя:
— Ты кошек боишься?
— Нет.
— Я тоже. Но у Ритки такой кот — испугаешься. Глаза горят, сам чёрный, и одно ухо рваное. Интересно, он мальчик или девочка?
Виталий между тем незаметно оглядывал комнату. Длинная занавеска была сейчас отдёрнута, чтобы дневной свет проникал на эту половину комнаты. Было ясно, что в одной спаленке, на широком небрежно застеленном байковым одеялом матраце спала мать со своим, очевидно временным, мужем, а за шкафом спал Витька. Там на четырёх ножках стоял узкий матрац, тоже прикрытый одеялом. На стенке шкафа — дверцами он был повёрнут к спальне матери — висел на плечиках Витькин синий выходной костюм, а рядом кнопками были прикреплены в ряд три разной величины фотографии. Виталий пригляделся: на одной из них, самой большой, была снята футбольная команда после матча, один ряд игроков сидел на корточках, второй стоял, а перед ними на земле красовался большой кубок. Лица ребят сияли.
— Где тут Витька, ты знаешь? — спросил Виталий, кивнув на фотографию.
— Пустяки дело, — важно объявила Лялька, облизав ложку, и сползла со стула.
Виталий вслед за ней подошёл к фотографиям.
На совсем маленькой, паспортной, фотографии, которую он не мог разглядеть издали, была снята девушка. Фотографию эту Витька почему-то обвёл широкой чёрной рамкой, нанесённой, видимо, тушью прямо по стенке шкафа. «Умерла эта девушка, что ли?» — с недоумением подумал Виталий.
— Вот он, Витька, гляди, — сказала Лялька, приподнимаясь на цыпочки и тыча перепачканным пальцем в фотографию.
И Лосев сразу узнал Витьку среди стоящих во втором ряду футболистов, хотя вообще-то узнать было непросто, таким счастливым выглядел здесь Витька, так беззаботно, так заразительно он смеялся, обняв за плечи двух стоящих рядом товарищей.
Кнопки были прикреплены только сверху, и Виталий, приподняв нижний край фотографии, прочёл на обороте: «Виктору Короткову. Футбольная команда второй лиги „Сокол“ с кубком городского совета общества. Успехов тебе, Витя. От тренера В.П. Соколова. Сентябрь 1978 года». Виталий постарался слово в слово запомнить эту надпись. Надо будет, и он разыщет и это общество, и этого тренера. Тот, конечно, помнит Короткова, ведь прошло всего немногим больше двух лет, как команда завоевала тот кубок.
— А кто эта девушка, знаешь? — спросил Виталий, указывая на маленькую фотографию в траурной рамке.
— Пустяки дело, — снова важно сказала Лялька. — Это Катя.
— Она что, умерла?
— Во даёшь! — засмеялась Лялька. — Просто Витька на ней крест поставил.
— Поссорились?
Лялька в ответ беззаботно махнула рукой и пропела:
— Я не знаю, я не знаю, но что хочешь отгадаю. Тра-ля-ля, тра-ля-ля…
Девочка начала кружиться вокруг стола, хлопая в ладоши. Потом спросила:
— А ты можешь меня поймать?
— Нет, — серьёзно ответил Виталий. — Я свалю шкаф, стол, стулья, сломаю ногу, а ты убежишь.
Лялька расхохоталась.
А Виталий небрежно приподнял край маленькой фотографии, но надписи там не оказалось. И Виталий стал рассматривать третью фотографию. Она была сделана, очевидно, в парке, на открытой площадке, возле отрады какого-то огромного аттракциона, фантастические конструкции которого отрубались верхним срезом карточки. Витька стоял, прислонясь спиной к ограде из металлической сетки, с папиросой в зубах, а возле него, шутовски изогнувшись, стояли ещё двое парней. И Витька, и парни были явно выпивши и, глядя в объектив, глупо и нагло ухмылялись. Рядом с фотографией счастливых футболистов эта выглядела как пародия на веселье. Оба парня рядом с Витькой производили неприятное впечатление, хотя одеты были весьма щеголевато, особенно один из них, с копной светлых волос. На нём были дорогие, в кожаных нашлёпках, джинсы и явно заморская матроска с полосатым отложным воротом и косыми звёздами на животе. Второй парень был безобразно толст и неповоротлив. Виталий приподнял и эту фотографию. На обороте было написано: «Гопа, Жопа и я у печатного станка. Сзади главная борода, сволочь». Виталий снова посмотрел на фотографию и в самом деле заметил среди людей за оградой невысокого бородатого человека в тёмном костюме, с портфелем, который сердито оглянулся на снимавшихся парней. Виталий разглядывал эту фотографию с особым вниманием.