— Ему Нинка задуматься не даст.
— Это кто такая?
— Жинка его. Он её тоже в кассирши определил. Ну, зверюга, я тебе скажу, — убеждённо тряхнул головой Витька. — Вообще-то бабы вроде потише мужиков, это факт. Но уж ежели какая из них звереет или бесстыжей становится, то любого мужика перешибёт.
— Так и эта Нинка?
— Во-во. Её даже Борода боится.
— И Вадик?
— И Вадик. Он даже побольше.
— Может, она и имеет больше их?
— Не. Дело в их руках.
— Что же всё-таки за дело, а, Витя?
Вопрос этот вырвался у Виталия невольно.
— Кто его знает! — сухо ответил Витька. — Меня не касается.
— Ну ладно. Хватит, пожалуй, на сегодня, — объявил Виталий и, вздохнув, добавил: — Эх, Витя, ничего ты мне под протокол не сообщил. Ну хотя бы обещай одно: не молчи ты, как пень, когда тебя следователь Фролов допрашивать будет. Не порть ты себе картину.
— Что тебе сказал, ему не скажу, — упрямо мотнул головой Витька.
— Да ты про себя, про одного себя говори. Какие тут секреты?
— Секреты не секреты, а выворачиваться не желаю.
— И не выворачивайся. Только по фактам говори.
— Ладно, — снисходительно кивнул Витька. — Для тебя уж так и быть.
Виталий сухо возразил:
— Ты одолжений не делай. Тебе это нужнее всех, запомни.
— Ладно, ладно, — поспешно и примирительно повторил Витька.
На этом они и расстались. Конвой увёл арестованного.
Виталий задумчиво прошёлся по комнате, на ходу с силой покрутив руками, и даже сделал несколько резких прыжков.
«Чёрт возьми, ну что за работа! — досадливо думал он, снова принимаясь шагать по комнате. — Ведь как у других? Суббота, воскресенье — их. Делай, что хочешь, и поезжай, куда хочешь. В другие дни свои восемь часов отработали — всё, домой до завтра. И спокойная ночь впереди. А тут? Хоть и ничего не случается, всё равно спишь вполуха, ведь в любой час тебя могут вызвать, если что. И ведь никто на аркане сюда не тянул, сам пошёл, дурацких книжек начитался, эдаким романтиком был. Ах, уголовный розыск — бух-бух-бух!.. А ведь мог бы после института вполне солидно распределиться. Ну, допустим…» И Виталий принялся досадливо перебирать в памяти все спокойные, достойные, сытные места, куда бы он мог устроиться, куда его даже звали. А если бы ещё знакомства подключить! У одного только отца какие связи! Кого он только не лечил, не консультировал! Сейчас для врачей чего хочешь сделают. Отцу только словечко бы сказать, кому надо… В конце концов Виталий домечтался до того, что самому стало противно. Устал он, здорово устал, вот и всё.
…Парк уже изрядно надоел Виталию со всеми своими фонтанами, лозунгами, аттракционами, танцплощадками и толпами гуляющих. В потемневшем небе вспыхивали, кружились, сияли разноцветные огни. Отовсюду доносилась музыка, казалось, ею был перенасыщен весь парк. Кругом слышались оживлённые возгласы, смех, чей-то свист. В толпе сновали стайки мальчишек.
Виталий прошёл знакомым путём на набережную.
Неожиданно из толпы выскочил Гошка и, подбежав, торопливо сказал:
— Айн момент — и я тут, понял? Можешь торчать пока спокойно, не тронут.
— А кому я нужен? — пожал плечами Виталий.
— Ха! Не смеши мои ботинки, детка! Ну, привет!
И Гошка снова исчез.
Виталий стал внимательно приглядываться к окружающим. Неужели он не сможет ничего заметить в этой людской круговерти? Ведь некий «станок» продолжает «печатать». И кассы, кстати, ещё работают. В одной из них — красавица Майка, которую даже проигрывают в карты, а в другой — зверюга Нинка. М-да.
А спустя несколько минут перед Виталием снова возник Гошка и возбуждённо спросил, бегая глазами по сторонам:
— Ну что, двинули?
— Слышь, — сказал Виталий. — Хороша тут одна девушка у вас.
— Майка-то? — безошибочно определил Гошка. — Хошь, познакомлю?
— А удобно?
— Ха! С ней чего хошь удобно. Только с собой её сейчас не брать. — Гошка многозначительно поднял палец. — Она с ума сойдёт, если я буду, учти.
— Ладно. Не возьмём.
Гошка огляделся. Кассы уже закрылись, возле них никого не было.
— Айн момент, — бросил Гошка и торопливо направился к одному из аттракционов.
Вернулся он быстро. Рядом с ним шла невысокая девушка в лёгком пальто, чётко обрисовывавшем её стройную фигуру. Тёмные волосы были модно подстрижены, чёлка наползала на глаза. Тонкое лицо выглядело в полумраке бледным и усталым.
— Познакомься, Маечка, — выламываясь, сказал Гошка. — Мой закадычный кореш. Как тебя увидел, так покоя лишился. «Познакомь да познакомь». Ну, я что же… я человек добрый. Для кореша всё. Ты уж меня… это самое…