— А вы, значит, видели, чего он… сделал?
— Ага. Заболела я после этого. И Борю стала бояться.
— Но записку ту всё-таки написала?
— Я её ещё раньше написала. А сейчас… — Майка сжала кулачок. — Пусть он подохнет со своей старой стервой. Плевать мне.
— А он как после того?
— А никак. Зажигалку вот у Николая Гавриловича забрал. Его инициалы там в рамочку ещё обвёл, скот. Надо же, а? — Майка снова огляделась и вдруг быстро отвела глаза. — Пришёл, — тихо сказала она.
— Горох? — переспросил хрипло Виталий и откашлялся.
— Ага. Он поговорить с тобой хочет.
— Тогда… знаешь что? Зови его к нам за стол. — Виталий огляделся и досадливо щёлкнул пальцами. — Куда это официант задевался? Надо же встретить гостя. Погоди, я сейчас. — Он поднялся с места. — Ты пока зови его.
Виталий, лавируя среди столиков, направился в сторону кухни. Краем глаза он заметил, как из дальнего угла зала к нему не спеша двинулся Алексей.
Через минуту Виталий вернулся. За столиком возле Майки сидел плотный, краснолицый человек лет сорока пяти. Редкие светлые волосы на круглой голове были гладко уложены в тщетной попытке скрыть изрядную лысину. Мелкие, какие-то колючие черты лица были в первый момент неразличимы в отдельности, но потом уже можно было заметить неестественно маленький, острый носик, уткнувшийся в рыжий пучок усов, короткую прорезь рта над широким, тяжёлым подбородком, глубоко упрятанные, живые насмешливые глазки под нависшим высоким лбом, продольные морщины на щеках и грубые, как рубцы, складки на толстой шее.
«Пожил дядя», — враждебно подумал Виталий. И сообщил, подходя к столику:
— Сейчас сам метр обслужит. — Потом посмотрел на Горохова и сухо спросил: — Как величать прикажете?
— Борис Егорович, — с ударением, внушительно произнёс Горохов и пригласил, словно за свой столик. — Садись.
— Благодарствую, — насмешливо ответил Виталий, усаживаясь на свой стул, и с той же насмешливой учтивостью осведомился: — Чем обязан такому обществу?
Горохов несколько секунд, не отвечая, пристально рассматривал его и, как будто оставшись недовольным этим осмотром, сердито буркнул:
— Кто сам будешь?
— Вы не тыкайте, Борис Егорович, — с издёвкой ответил Виталий. — Мы с вами ещё ни разу не выпили. Вот как раз…
К столику приблизился Алексей, неся на вытянутой руке поднос.
— Минуточку, — вежливо сказал он. — Потревожу вас.
Он поставил ближе к Горохову бутылку водки, расставил рюмки, стаканы, рядом с водкой поставил бутылку с фруктовой водой, разместил на столике тарелки с закуской и, пожелав приятного аппетита, с достоинством удалился.
— Прошу, Борис Егорович, — довольным тоном произнёс Виталий. — Хозяйничайте за старшего, руководите, так сказать. Прошу.
— Давай, — согласился Горохов, вытирая со лба пот.
Он разлил по рюмкам водку, плеснул в стаканы фруктовой воды и, подцепив на вилку ломтик колбасы, поднял свою рюмку.
— Ну, со свиданьицем, — объявил он.
Они выпили, и Горохов немедленно наполнил снова рюмки и разлил по стаканам фруктовую воду. Он всё больше входил в роль хозяина.
— За даму, — весело провозгласил он.
Постепенно завязался разговор. Для начала Горохов пожаловался на жару и вытер платком красную, могучую шею.
— Хорошо, что жара, — рассеянно ответил Виталий.
— Это почему же? — не понял Горохов.
Виталий весело махнул рукой.
— Да так. Мысли вслух.
Они закурили. Горохов щёлкнул массивной зажигалкой и тут же спрятал её в карман. Виталий ни на секунду не задержал на ней взгляд.
Появился Алексей, поставил новую бутылку фруктовой воды и аккуратно, за кончик горлышка, прихватил пустую. Когда он ушёл, Горохов, вздохнув, хмуро и твёрдо спросил у Виталия:
— Ты вот что. Скажи, где Гошка?
— А я откуда знаю?
— Знаешь. Последним его видел. Выпить звал его?
— И что?
— А то. После этого его никто здесь не видел.
— А я-то при чём? — усмехнулся Виталий. — Интересное дело.
— Лучше не крути, — угрожающе предупредил Горохов. — Со мной такие номера не проходят.
— А какие с тобой проходят?
— До таких ты ещё не дорос. Говори, где Гошка?
— Вот пристал…
Виталий вздохнул и равнодушно обвёл глазами зал. Из дальнего его конца ему подал знак Алексей. И тогда Виталий зло сказал Горохову:
— Пошёл ты знаешь куда? Пока я тебе по роже не смазал.
— Чего-о?.. — опешил от неожиданности Горохов. — Ах ты, сучья тварь…
Он уже успел изрядно выпить. К тому же и появился в ресторане, как смог заметить Виталий, немало хлебнув ещё до этого. И вот сейчас всё выпитое ударило ему в голову. Толстые щёки, лоб, шея побурели от прилившей крови, носик, наоборот, побледнел и казался приклеенным, тёмные глаза налились яростью. Горохов приподнялся, наклонился через стол к Виталию и прошипел: