— Проповеди о деньгах? — спросил Карелла.
— Да. Проповеди о десятине, — ответила Крисси.
— И эти проповеди оскорбили кого-нибудь из прихожан?
— Да. Тем, что он называл паству… Ну, несчастными и презренными существами.
— Понимаю.
— С амвона.
— Понимаю.
— Один из прихожан, не помню его имени, распространил письмо, в котором говорилось, что Иисус изгнал менял из храма, а тут они появились вновь… он подразумевал отца Майкла. И его проповеди о десятине.
— Должно быть, это были очень впечатляющие проповеди, — сказал Хейз.
— Да уж не сильнее, чем «культовые» проповеди — я их тоже печатала.
— Какие «культовые» проповеди? — спросил Карелла.
— О церкви Безродного.
— Что это за церковь Безродного?
— Не хотите ли вы сказать, что не слышали о ней? Будет вам меня разыгрывать! Это же на вашем участке! Всего лишь в четырех кварталах от Святой Екатерины.
Хейзу подумалось, не собиралась ли Крисси Лунд когда-нибудь стать полицейским.
— Я считаю, что церковь Безродного — это разновидность культа, — заявил он.
— Дьявольского культа, — добавила Крисси.
— И вы говорите, отец Майкл написал несколько проповедей о…
— О сатане, которому поклоняются в двух шагах от Святой Екатерины.
— Так вот о чем она говорила, — сказал Хейз Карелле, — экономка!
Карелла кивнул.
Он полез в пиджак, достал записную книжку и вынул из кармашка фотографию.
— Вы когда-нибудь видели это? — спросил он и передал фотографию Крисси.
Фото было сделано накануне вечером полицейским фотографом, вооруженным «Поляроидом» со вспышкой. Выдержка была чуть-чуть не в порядке, поэтому красный цвет был не такой, какой использовал заборный художник, и ворота были не столь вызывающе зеленого цвета. Но тем не менее это была хорошая фотография.
Крисси внимательно ее изучила.
— И что бы это могло быть? — спросила она.
— Вам не доводилось проходить мимо церкви со стороны Десятой улицы?
— Много раз.
— Мимо ворот в сад?
— Да.
— Так это нарисовано на воротах.
— Прошу прощения, никогда этого не замечала, — сказала она и вернула фото. — Это что-нибудь означает?
Карелла подумал, что это означает то, что сатане поклоняются в двух шагах от Святой Екатерины, где черный парнишка искал спасения от злобной банды белых в Пасхальное воскресенье и где обиженный прихожанин распространял письмо о менялах в храме. Он подумал, что в мире 87-го участка, далеко на окраине, любой из этих случаев мог считаться справедливым поводом для убийства.
— Извините, мисс Лунд, — сказал Хейз, — это «Пуазон»?
— Нет, — сказала Крисси, точно зная, о чем он спросил. — Это «Опиум».
Она приучила себя никогда не отзываться на имя Мэри Энн.
Поэтому, услышав позади себя голос, упоминающий на испанском ее имя, от которого она избавилась в тот день, как приехала в этот город, она продолжала идти, не обращая на него внимания. Она — не Мэри Энн. Она определенно не Марианна для всяких говорящих по-испански.
Потом тот же голос произнес: «Эй, Мариуча», — по-испански это было уменьшительное имя Мэри. Ее звали Мариуча в тюрьме Мехико. Кличка перебралась за ней в Буэнос-Айрес. И, очевидно, в этот город тоже. Она продолжала идти. Сердце колотилось от напряжения.
— Мариуча, despacio,[8] — окликнул голос, и двое мужчин очутились на расстоянии шага по бокам от нее.
— Прочь от меня, — тут же отрезала она, — или я позову полицейского!
— О, дорогая! — сказал по-испански красавчик.
— Мы не хотим причинить тебе вреда, — сказал по-испански урод.
Что означало: он хотел причинить и причинит ей вред.
У нее в сумочке лежал кнопочный нож. Она готовилась применить его, если понадобится.
Они шли по Конкорд-авеню, удаляясь от нагромождения зданий, которое в этом городе переходило в университетский городок. Университетские строения жители фамильярно называли Пекарней Тысячи Окон, — имя, исторически слишком отдаленное для понимания Мэрилин, но достаточно точное в том смысле, что университетский комплекс сделан целиком из стекла. Он находился почти в самом центре острова Айсола, на одинаковом расстоянии от реки к северу и к югу, только чуть ближе к старому центру Сиуолл, чем к мостам Риверхед по пути в пригород. Можно сказать, что университет расположен в неплохом месте. Вокруг полно магазинов и ресторанов, кинотеатров, жилых домов с привратниками, и впереди на углу — пара копов в униформе, наслаждающихся весенним солнцем.