— Не заметил он, что вы за ним наблюдали? — спросил подполковник.
— Где там — в толчее такой! — успокоил Иван Акимович.
Въехали в поселок, и вскоре наша светлая «Волга» приткнулась к высокому тесовому забору.
Поскрипывая молодым упругим снежком, мы вошли во двор, поднялись по ступенькам крыльца в крытые сенки; обшитая серым войлоком дверь была не заперта, подполковник потянул ее, негромко и твердо осведомился:
— Можно?
— Да, да, пожалуйста.
Вышедший из вторых, внутренних дверей седой мужчина в синей мятой пижаме торопливо захлопнул их за собой и, глядя на подполковника, на его форму, вероятней всего, судорожно, словно падая, плечом оперся о стену; в мгновение крупное лицо его стало таким же белым, как и штукатурка, на нем жутко, будто на покойнике, проступила короткая суточная щетинка.
— Всю жизнь ждал, что вот так… придут, — глухо, бесцветно сказал он.
— Вы — Новичков Семен? — почти уже ненужно спросил подполковник.
— Я… Хотя и жил под другой фамилией. Калашников. Имя оставил свое.
Дверь приоткрылась, немолодой женский голос весело окликнул:
— Сеня, кто там?
— Галя, подожди! — испуганно попросил, вскрикнул Новичков — Калашников, прихлопывая дверь, меловое лицо его исказила гримаса боли.
— Можно сесть? — вежливо, ровно спросил подполковник.
— Чего ж вы спрашиваете? Меня-то… — безучастно отозвался Новичков.
Мы сели, сняли шапки; Гафуров устроился у покрытого клеенкой стола, приложив к уху ладонь, и после этого подполковник сам предложил Новичкову:
— Садитесь.
Тот послушно сел на край стула, безвольно скрестив на коленях руки — как на допросе. Меловая белизна медленно, пятнами сходила с его лица, и так же медленно оно становилось землисто-серым. Невольно вспомнилось, как по наивности, распаляя фантазию, опасался я, что преступник может оказать сопротивление.
— Вы знаете этого человека? — подполковник кивнул на Ивана Акимовича, присмиревшего и растерянного.
Глубоко запавшими глазами Новичков рассеянно посмотрел по сторонам.
— Нет. Кажется, не знаю. — С усилием, словно с трудом давался каждый жест, движение, он достал из нагрудного кармана пижамы очки, с таким же усилием, принуждая себя, взглянул через них повнимательней, слова тоже давались ему с трудом, он не выбирал их, повторялся. — Нет, кажется, знаю. Кажется, на свадьбе видел.
— Это житель села Панки, — представил подполковник. — Сосед Марьи Филипповны Аверьяновой.
Новичков опустил голову и больше ее не поднимал. Иван Акимович натужно закашлялся, сердито подергал зачем-то мочку уха.
— Ну что ж, Новичков, рассказывайте, — предложил подполковник.
— О чем?.. Не знаю — о чем.
— Ладно, тогда я вам помогу, — согласился подполковник. — Прежде всего: мотивы убийства?
— Какое это имеет значение? Важен факт… — Новичков долго, будто израсходовал все силы, молчал, голос его после затянувшейся паузы остался все таким же усталым, бесцветным. — Забеременела… В ту ночь поругались. Требовала, чтобы женился… Потом пришла дочка ее…
— Куда вы уехали?
— На Урал.
— Что там делали?
— Работал… На строительстве комбината.
— Кем?
— Сначала землекопом. Потом на подъемном кране.
— Учились?
— На вечернем.
— Что кончили?
— Педагогический.
— Что делали в войну?