— А можно я к Вечерней звезде схожу?
— Сходи, — прочавкал Эвер, выйдя к Серебристой луне с огромным куском истекающего жиром мяса. — Можешь к нам в гости пригласить. Если захочешь, даже с её парой.
Валирра замерла, в очередной раз отказываясь верить своим ушам. Эвер предлагает ей пригласить в дом чужого самца?! И говорит спокойно, ни капли не ревнуя и не раздражаясь? И этот тот самый Эвер, который впадал в неукротимую ярость всякий раз, как Серебристая луна собиралась навестить своего отца?!
— Дорогой, с тобой точно всё в порядке? — осторожно спросила Валирра, лихорадочно вспоминая, где можно найти приличного целителя. Норда-то, упокойте покровители эльфийского племени, уж пять лет как голодная рысь разорвала. Дособирал травки в открывающем душу одиночестве.
— Рин сказал, что женщины любят ушами. Ну, нежности там всякие, ласковости, эти, как их, ком-пли-мен-ты, — смущённо глядя в пол буркнул Эвер.
Валирра почувствовала просто непреодолимое желание сесть. Это что же такое получается, её суровый Эвер, прозванный в племени Неумолимая смерть, ходил к принцу Авантаринэлю за советом?! Праматерь волчица, а она этого не видела!
— Ты так ради меня стараешься? — недоверчиво, боясь поверить, уточнила Серебристая луна.
— А для кого ещё-то? — буркнул Эвер и поспешно скрылся на кухне. Большое количество произнесённых нежностей срочно нужно было запить. И желательно, чем-нибудь кислым.
— Я быстро! — выпалила Валирра и выскочила за дверь с таким чувством, словно внезапно обрела способность летать.
***
Вечерняя звезда. Этот день я решила посвятить сбору целебных трав и изготовлению отваров и эликсиров, а вот завтра обязательно начну практиковать целительство. Поймите меня правильно, я прекрасно понимала, что самцы ко мне за исцелением не пойдут, но соплеменницам своим я обязана помочь! Признаюсь, я опасалась, что Рин будет против моих планов, но мой любимый не только поддержал меня, но даже предложил помочь. Напомните, я говорила, что обожаю его?
После завтрака мы загрузились всевозможными горшочками, туесками и мешочками и отправились в лес. Я попросила Рина собрать в туесок земляники, ягоды не только чрезвычайно полезной, но ещё и вкусной, а сама занялась сбором Люмбрии синекорней, травы целебной, которую очень часто путают с Корней синей, смертельно опасной, служащей для закалки металла. Сбор трав меня всегда успокаивал, я даже не заметила, как начала негромко мурлыкать какой-то незамысловатый мотивчик. Авантюрин моё мурлыканье услышал и подхватил, вскоре мы уже громко, пусть и отчаянно фальшивя, распевали песни из популярной в столице оперы «Страсть и любовь». Я была совершенно, абсолютно счастливо: тепло грело солнышко, чарующе щекотали нос лесные ароматы, а самое главное, со мной был мой любимый мужчина. Мой Авантюрин, моя ПАРА.
— А, вот вы где! — выскочила на поляну запыхавшаяся Валирра. — А я сначала подумала, что случилось что-то страшное, раз вы так голосите.
— Мы пели, — Рин белозубо улыбнулся и не утерпел, с любопытством уточнил. — А что, в племени петь не принято?
Валирра удивлённо посмотрела на меня и пожала плечами, я, признаюсь, тоже растерялась. А ведь действительно, петь в нашем племени не принято, только выть на луну, в волчьем облике. А я ведь раньше и не замечала всех этих ограничений и запретов, воспринимала их как нечто обыденное и естественное. Только благодаря Рину я начала понимать, насколько на самом деле широк и разнообразен мир. Спасибо тебе, любый мой, за то что помог увидеть и понять.
— Релль, я, собственно, чего пришла-то, — Серебристая луна смутилась и старательно колупала землю носком башмачка, словно клад искала или червей для рыбалки решила накопать. — Мне Эвер нежности стал говорить.
Эвер и нежности?! Я честно попыталась представить эту картину, но не смогла, воображение спасовало. Волчица вообще вниз стекла, в глубоком шоке.
— С чего вдруг? — выдохнула я, лихорадочно вспоминая, когда я последний раз видела самца подруги. Вроде бы, вчера и выглядел он вполне прилично, никакого недуга я не заметила. На проклятие что ли нарвался?
— Он к твоему Авантюрину ходил, с ним беседовал.
Всё, мой шок достиг максимума, я реально почувствовала, как у меня глаза на лоб лезут.
— Да приходил, — беззаботно подтвердил Рин, ловко срывая земляничины с ближайшего кустика. — Понимаете, девчат, Эвер страстно влюблён в свою супругу, а как сделать её счастливой, не знает.
— Эвер меня любит?! — ахнула Валирра, прижимая ладошки к пылающим от бурных эмоций щекам. — Но это невозможно!
— Почему? — искренне удивился и даже немного обиделся (взыграла мужская солидарность, не иначе) Рин. — Мужчины умеют любить ничуть не хуже женщин, нам просто сложнее чувства свои выражать, только и всего.
Уж кто бы говорил про трудности в выражении чувств, только не Авантюрин! Мой ненаглядный не стыдится показать смущение или страсть, может даже признать собственные ошибки, правда очень и очень неохотно. А вообще Рин, конечно же, прав. Мужчин воспитывают сильными и смелыми воинами, машинами для убийств, не знающими ни страха, ни сомнений, ни нежности. И в семейной жизни это неизбежно приводит к проблемам. Даже мой отец, уж на что мягкий и добрый, с точки зрения оборотней, разумеется, а и то стороннему человеку может показаться безжалостным и бессердечным.
— Релль, — затеребила меня Серебристая луна, — Релль, мне теперь что делать-то?
— А что тут делать? — пожал плечами Рин. — Если любишь его, ответь взаимностью, а если не любишь, тогда так и скажи. Как говорится, лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
— А если я не знаю? — блестящие синие глаза Валирры наполнились слезами, став ещё огромнее и прекраснее.
— Как это?! — искренне опешил Авантюрин.
Эх, мужчины! Всё-то у вас просто и понятно, всё-то с доводами разума и правилами хорошего тона согласовано, под одну линеечку подрезано и в чёткие цвета раскрашено! А у нас женщин каждый пунктик по сорок подпунктиков имеет, каждый цвет на пятьдесят оттенков дробится, каждая тропинка ветвится, словно старое дерево в саду!
— Рин, у нас так иногда бывает, — мягко принялась объяснять я, поскольку Валирра опять начала землю башмачком ковырять, мечтая себе убежище выкопать, не иначе. — Мы не можем разобраться в собственных чувствах.
— В голове сто дураков и каждый руководит по-своему?
Вот честное слово, не хотела я в него ничем кидаться! И уж точно не мешочком, в который травы собирала! Просто, так получилось, тело включилось раньше головы. Мешочек Рин перехватил в воздухе, шаловливо блеснул глазами и с демонстративно покаянным видом произнёс:
— Прости, никаких дураков у вас в голове нет и быть не может.
Вот что ему мешало остановиться на этой чрезвычайно вежливой и благоразумной фразе?! Так нет же, это чудо золотистое, увидев, что я успокоилась и даже нежно ему улыбнулась, с воистину невинной улыбкой закончил:
— Вы же женщины, а значит, в вашей голове сидят дурочки. И точного их количества даже вы сами не знаете.
Всё, пупсик, ты нарвался! Я глухо зарычала, моментально обернулась волчицей и стала медленно приближаться к этому самодовольному гаду, посмевшему меня оскорбить. Рин понял, что дело плохо, сосредоточился, но вместо того, чтобы слиться со своей звериной сущностью, выпустил волчонка. Результат был вполне ожидаем и предсказуем. При виде этого тощенького ушастого недоразумения сработал материнский инстинкт не только у меня, но и у Валирры. Серебристая луна восторженно пискнула и резво подхватила ушастика на руки, а я подошла к Рину и лизнула его руку.