Когда он пытался заглянуть ей в глаза, эти глубокие глаза всегда пугали Генри. У остальных его Больших глаза были не такие. Их глаза улыбались ему или смеялись. Взрослые сюсюкали, заигрывали с ним и делали глупые лица, чтобы его развеселить. Они восхищались всем, что бы он ни делал, даже если он просто смахивал свои игрушки с высокого стула на пол или еще что-нибудь в том же роде.
Старуха, конечно, тоже видела его. Все его видели. Но старуха видела больше, чем другие Большие. Когда он заглядывал ей в глаза, почти касаясь носом ее лица, ему вдруг начинало казаться, что он видит Другой Мир — мир, в котором не было Больших. То, что он видел, напугало и смутило его, он даже немного расстроился. Но он был неугомонный. Место, куда он пришел жить — там, где были его Большие, — постоянно давало ему занятия: у него было так много мест, куда нужно было доползти, так много всего, что нужно было укусить, так много всего исследовать! Когда он смотрел прямо в глаза старой женщины и видел в них Другое Место, он чувствовал себя смущенным и огорченным. В смущении он лупил себя по уху или огорченно тер лицо, как делал это, когда хотел спать. Иногда он издавал какой-то неопределенный звук, который был сразу и плачем, и смехом. Ему нужно было что-то, но он не знал, что именно. Он пробовал вспомнить Другое Место, но не мог. Он не понимал старуху, но все же хотел быть с ней. Смущенный, он укладывался к ней на колени и крепко хватался за рукав ее халата. Он позволял ей дать ему питье из бутылочки, пока великолепные звуки, которыми она управляла, плыли вокруг них. Часто, лежа так вместе со старухой, посасывая, он незаметно засыпал. А проснувшись, забывал о том, что видел в ее глазах. Обычно он стремительно уползал в другой угол комнаты и снова набрасывался на зеленое растение с горькими листьями.
22
Аврора очень уставала. В моменты усталости подбодрить ее мог только Генри. Когда приезжал Тео, она даже не пыталась отвечать ему, единственное, что она могла — это смотреть на него. Мелани приехала из Лос-Анджелеса, стиснула ее в объятиях и поплакала у нее на плече, но и на Мелани Аврора не могла уже реагировать. Приезжала еще какая-то женщина — кажется, это была Пэтси Карпентер, — но когда она уехала, Аврора не была уверена, что это была Пэтси Карпентер, и она даже не была уверена, что помнит, кто такая Пэтси Карпентер.
Генри стал единственным из людей, которых знала Аврора, кроме Марии. Эллен подумала, что, может быть, нужно было больше не привозить его. В конце концов, Генри — шалунишка, ему скоро исполнится годик. Он был не из тех, кто умеет относиться к другим с уважением, а Аврора была уже очень слаба. А ну как он случайно сделает ей больно?
Когда Аврора поняла, что у Эллен на уме, она написала в своем блокноте, собрав все силы, чтобы настоять на своем: «Привезите Генри!»
Эллен все же была в нерешительности: Аврора так слаба! Но Томми переубедил ее.
— Если Генри ей нужен, отвези его, — сказал он. — А может быть, они там чем-то приятным занимаются.
И он улетел в Бостон налаживать компьютерную систему в одном крупном банке. Эллен подумала, что она выбрала себе очень одинокую жизнь. Она попыталась помириться с Джейн, но та вела себя с ней плохо. Джейн не нравилось, что Томми был боссом в компании, которая была у них с Тедди. Она считала, что именно Тедди должен был быть хозяином, даже если он сам этого не хотел. Тедди вполне устраивала должность менеджера, и его никак не смущало, что именно Томми все считали компьютерным гением. Но это раздражало Джейн, а Тедди давно примирился с тем, что как только он становился самим собой, это раздражало Джейн. К счастью, это раздражало ее не настолько, чтобы она решила уйти от него.
23
Как-то Авроре целую ночь снился Генри. Ей так захотелось увидеть его! Утром она взяла свой блокнот и медленно нацарапала: «Реквием Брамса». Для Эллен это была непростая задача: ни у кого из членов семьи не было диска с брамсовским Реквиемом. Кроме того, и в большинстве магазинов в Хьюстоне диск уже распродали. Только с четвертого захода она нашла его в каком-то магазинчике. К тому времени, когда она приехала к Авроре, сериал, который смотрела Мария, почти закончился. День как-то не заладился. Эллен пыталась заставить Генри надеть шикарную французскую кепочку, которую она ему привезла. Красная кепочка ужасно шла ему, но он-то этого не знал, и ему было совершенно безразлично. Он все время стягивал ее с головы, норовя куснуть козырек. Скоро весь козырек покрылся пятнами от его слюней, и ничего шикарного в кепочке больше не было.