Может, сам я чудак и нищийИ не помню, с которых порСнятся денег шальные «тыщи»,Ну а в доме один топор.
Эх, душа моя окаянная,Я напьюсь и пойду бродитьПо развалинам по деревянным —Жизнь пустую свою губить.
Что в ней было – мечты да грезы,Душу тешил любовный хмель.Раньше я целовал березу,А теперь – ледяную ель.
Ненависть и ложь
Не услышишь пенья птицы,Только призрак лжиСытой промелькнет волчицейГде-то у межи.
Золотой закат у лесаКак тревожишь ты —Нет зверья, нет птиц, нет бесаИ поля пусты.
Я мечтаю очутитьсяВ роще на сосне,И блаженной райской птицейНежиться во сне.
Только нет ни сна, ни рая,Пахнет кровью рожь.Нас богатством изумляя, и живут,И процветают ненависть и ложь.
«Я вновь безропотно и нежно…»
Я вновь безропотно и нежноОдним желанием томим —Тайгу увидеть белоснежную,Избу бревенчатую, дым.
Россия, ты не отзвучалаВ моем пути, в моей борьбе!Я знаю, нерушимо знаю:Ты мне нужна, а я – тебе.
Люблю твои повети, бани,Чащобы, буреломы, пни,Церквушки. И надеюсь втайне,Что будут вечными они.Но круг их меньше с каждым годом…Их часто рушат предо мнойВ дурную засуху-погодуПожары черною стеной.
Горят леса, причалы, запаниИ бьет неистовый пожарПо тем местам, где я когда-тоС отцом черемуху сажал.И слышу я, как стонет Тойма,Речушка северной земли,И лоси мечутся у поймы —На помощь нас зовут они.
«Я знаю горестные слезы…»
Николаю Редькину
Я знаю горестные слезыИ радость счастья – все во мнеСоединилось, словно звездыНашли свой путь в кромешной тьме.
Я счастлив, что своим стараньемДля тех, кто заблудился вдруг,Помог найти в пути признанье,И давний враг теперь мой друг.
Он плачет: «Трудно верить в Бога,Когда в душе живет тревогаИ рассыпается все в прахИ на земле, и в небесах».
И все же в Бога верь, в любовь.От слез любви не стынет кровь.Об этом знает лишь поэт,В котором зла, корысти нет.
Как Бог, он к власти не стремится,Ему б лишь только пели птицыИ отражалась в небесахЗемли бездонная краса.
«Деревянное детство моё…»
Деревянное детство моё —Не подарок, не мумиё.Всюду-всюду с гвоздями мосты,Меж досок словно кровь – цветы.
Помню, я их как розы срывал,Словно кудри твои ласкал.Деревянные детства мосты —Моих слез и надежд цветы.
Там разруха как ведьма жила.Но я верил в любви удила,В дружбу, верность, взаимность, честь…Мне нечего было есть.
Если нет в голенище ножа, —Жизнь в опасности и душа.Где-то, где-то цветет благодать.Свойство мерзкого – перепродать,Ненавидеть родных, друзейВ том пиру, где кричат: «Налей!»Деревянное детство моё —Не подарок, не мумиё…
«Ты любишь ли меня, скажи…»
Ты любишь ли меня, скажи?Я раб измученной души.Метель сугробы разбросала.Дорога в сумерках пропала.
Я раб измученной души,Ты если любишь, то скажи!Мрачнеет все: луна, осины,Гул ветра стал невыносим.
В душе глубокой раны след —Ей Бог не дал бронежилет.Быть может, оттого онаК нелюбящим так холодна.
Ты если любишь, то скажи,Я окружен потоком лжи.
«Любимая, по всем приметам ты…»
Жанне Крутихиной
Любимая, по всем приметам тыВ родном краю забыта и несчастна.Жить с верой в дух Всевышнего опасно —Осквернены прекрасного черты.
Вот так же осень, листьями играя,Зовет, манит в таинственную синь,И мы, себя наивно обольщая,Идем туда, в безумную пустынь.
И нет спасенья сердцу увлеченному,Где пели птицы – полутьма и мрак.Не оттого ль поэт опустошенныйВ конце пути спускается в кабак.
Сестре
Сестра, прости, что я сегодня пьяный,Но не могу я, милая, не пить, —Душа трещит, как туес деревянный, —Она не знает, как ей дальше жить.
Налей вина мне в кружку из бересты.Пойду бродить я нынче по полям.Среди полей найду свою невестуИ туес ей в приданое отдам.
Сестра, ты помнишь, как мы ждали счастья?!Но все прошло, остался только мрак.Дом был гнилой — из лиственниц пропавших, —Рубил его бессовестный дурак.