Но этот город был явно не из них, я бы сказал, что выглядел он как богатый аборигенский город, где самые бедные имеют каменный домик. Никаких машин не видно. Металл есть, но его -как у тех же аборигенов- дверные петли, замки, оконные ручки, засовы. Было и стекло, но побилось когда-то в прошлом. Дома в один или два этажа, с дворовыми галереями, мощеными камнем дворами- вот это можно только приветствовать. Стены большей частью из тесаного камня симпатичных расцветок, розовато-серого, бело-желтого, зеленоватого. Крыши там, где они еще есть- черепичные. Перекрытия меж этажами и галереи были деревянными, но большею частью рухнули. С дверьми и окнами случилось то же самое, хотя им кое-где явно помогали, потому как на остатках толстых воротных столбов явно следы яростных ударов топора. Толстое дерево столба еще не успело спрятать эту улику, упав и рассыпавшись.
На улицах тоже следы благоустройства: мощеные камнем русла для ручейков, фонтаны, из которых до сих пор течет вода, каменные мостики. Центральная площадь вымощена, посередине что-то вроде подиума. Заборы, кстати, на улицу выходят высокие, в человеческий рост, а вот меж домами приблизительно по пояс. В фасадные стенки домов вделаны плиты из красноватого и черного камня с не то орнаментом, не то надписями. Я попытался походить по нескольким усадьбам, но зрелище мне это не доставило радости. В сами дома я лазать не стал, а вот во дворах нашлись следы драмы: скелеты хозяев большие и маленькие, лежащие прямо и скорчившиеся. Позы некоторых скелетов на земле и с рядом прибитыми колышками мне активно не понравились. Знакомый такой почерк некоторых кочевников. Взяв город, деревню или лагерь соперников, они начинают активное использование захваченного. Те женщины, что не пойдут за выкуп или на продажу на невольничий рынок, скажем так, используются всеми желающими. Вот их и привязывают к вбитым в землю колышкам, чтобы не сопротивлялись этим всем желающим. Здесь город был побогаче, поэтому использовали металлические костыли, которые ржавчина еще не съела. В одном из дворов был колодец, ныне сухой. На дне -костяки и черепа очень небольшого размера. На двух скелетах шейные позвонки несут следы надпилов- не сильно умелый палач пытался отрезать голову, но не преуспел. Да, такое увидишь и появляется жгучее желание разобраться с анатомией этих энтузиастов. В их головах явно крайний дефицит свинца и плохая вентиляция, приводящая именно к таким поступкам. Увы, мое желание опоздало. Тут уже десятилетия прошли. Хотя...сделавшие это жили явно неподалеку. Потому как нет множества разбросанных и поломанных, а оттого неподобранных вещей, которые обычно сопровождают погром. А вот если устроить ужас в соседнем городе и селе и с тщанием подойти к сбору трофеев, то так и должно быть. Тогда их жертвы должны были мучиться долго, потому как захватчики никуда не спешили. Может, даже несколько дней.
Жертвой моих эмоций опять стала змея, выползшая из трещины забора. Ей так наподдал, что только желтое брюшко мелькнуло в воздухе.
'Лети, наша песня, по горам и долам
И скройся вдали с выраженьем веселым!'
Найти что-то в этом городе уже не имеет смысла-все забрали еще тогда. А когда-ну лет пятьдесят назад, я ведь не знаю, насколько стойки здешние деревья на открытом воздухе. Скелеты при прикосновении рассыпаются, но тут тот же вопрос, что и с деревом. Конечно, клады могут оказаться где-то в укромных местах домов, но стоит ли тратить на это время?
Я еще зашел в здание, которое мне показалось чем-то вроде городской ратуши. Да, оно было явно нежилое, только гости и там поработали. Мебель из красивой древесины ярко-желтого цвета, но ее очень качественно пощепали топорами, словно эти скамейки, столы и лари были символом ненавистной власти. И разнося лезвием стол, кто-то ощущал, то рубит саму власть. Бумаги явно свалили в один из ларей и подожгли, правда, горело плохо. Обитатели города пользовались бумагой, которая тут же рассыпалась при прикосновении, когда я попробовал достать из старого кострища недогоревшие листы. Так что теперь можно сказать, что на плитах был не орнамент, а надписи. Вот только читать их я не мог: такого алфавита доселе даже и не видал. Конечно, для разных нужд есть тайные языки и алфавиты, но вряд ли ими пользуются в магистратах и думах. Туда вроде неграмотных не должны брать, но читаешь порою городское постановление и убеждаешься, что буквы вроде знакомые и складываются в знакомые слова, но смысла их никак не доищешься.