Ковырять пробку в кладовке со швабрами, мне показалось не слишком удобным и так пришлось поправлять то и дело падающую швабру, что норовила свалиться прямо на голову, попутно расколотив стеклянную дверцу.
Дело шло медленно пальцы то и дело соскальзывали с плотно сидящей пробки. Но, истинно баранье упрямство, может действительно не врут гороскопы, победило.
С тихим чпок пробка выдернулась, а подозрительная водичка опасно всколыхнулась, грозясь выплеснуться из бутылки.
— Ура! Я сделала это. — и в этот самый момент жидкость таки расплескалась.
Руку обожгло так, будто на неё попало раскалённое масло. Свой собственный удивлённо-болезненный вскрик прозвучал словно сквозь толстый слой ваты. Библиотека даже пустая глушила слишком громкие звуки.
— Больно.
Каплевидные ожоги темными пятнами вспыхнули на коже. Масса новых неприятных ощущений. С таким умением вляпываться в неприятности, возникают серьёзные сомнения, что вообще живой доберусь до конца этого путешествия.
Стрёмную жидкость разливала, держа бутылку через пластиковый пакет, в котором находились вещи, вытащенные из комнаты.
Полив цветов, казалось бы простая миссия. В этом месте я и это умудрилась совершить с риском для жизни. Вернув страшную банку обратно, обходя капли светящейся субстанции на полу, я сползла по стене под одним из окон.
Ожоги пульсировали. Может если засунуть руку в снег станет полегче? По хорошему надо бы промыть место ожога водой, но здесь нет крана, а в инвентаре у меня только сок.
Пришлось вставать и проверять какое из окон ещё не до конца примёрзло и открылось бы при помощи одной руки. Открылось по иронии судьбы именно то, которое очень хорошо просматривалось с улицы.
Холодный воздух вместе со снежными хлопьями с радостью ворвался в помещение. Немного снега задерживал маленький уступ рядом с окном.
Сразу стало легче. Снег тут точно состоял из нормальной воды. Улица была почти пустой, даже в баре уже не горел снег. Вдалеке завыл волк. Тихая музыка пробивалась сквозь шуршание снега. Шуршание усиливалось и кажется приближалось.
— Почему леди не в постели, в такой час? — раздалось совсем рядом.
Это был Санс, его толстовка сменилась на голубую куртку с пушистым мехом на капюшоне. Я не пересекалась с этим скелетом с первого дня пребывания в городе, ну точнее он мелькал тут и там в поле моего зрения.
Но ни случая, ни повода поболтать не находилось и я просто не навязывалась. У всех свои дела и заботы и этот скелет не обязан меня развлекать или опекать.
— Эм… Привет. — снова эта нервная улыбка.
Санс снова смотрит прямо в глаза, хотя скорее в душу или считывает эмоции. Немного затягивает, особенно если смотреть на белые, едва отливающие голубым огоньки, что заменяют скелету глаза.
— Хех. Похоже твои кости так и притягивают неприятности.
Мне оставалось только пожать плечами. Насколько глупо я выгляжу наполовину высунувшись из окна, прижимая к одной руке снег, а на растрёпанные волосы и фиолетовый, правда из-за освещения кажущийся чёрным, свитер уже успел налипнуть снег?
— Меня не касается причина, твоего нахождения в библиотеке ночью. Но, согласись, странное свечение и подозрительные звуки… из явно закрытого общественного места, вызывают лишние вопросы. — теперь скелет стоял в паре метров от открытого окна.
— Ну, да. Хех! Странновато, кстати… может ты случайно знаешь… Как на людей действует вода Вотерфолла? — сейчас я выгляжу ещё более подозрительно, но меня всё ещё беспокоит этот вопрос.
Санс выгнул бровь, у местных скелетов очень богатая мимика, даже нечто похожее на…псевдоброви есть. Кажется его улыбка стала шире, без понятия, что это означает.
— Не самым лучшим образом.
— Хе-хе… хи! А если более конкретно? — моя улыбка становится шире.
Странное мигание огней в глазах Санса, вероятно выражало его отношение к происходящему.
— Зависит от количества, но этот вопрос специально никто не изучал. Тут не так часто бывают люди. — Санс пожал плечами внимательно рассматривая покрасневшую теперь и от холода руку.
— Это всё равно вносит мало конкретики. — снег частично растаял и теперь стекает с волос под свитер, руки покалывает от холода, а одну ещё от начинающих снова тянуть и дёргать ожогов.
— Так ты проблему не решишь. Ладно, собирайся — скелет отошёл от окна.
— Оу… Спасибо. Ой, а как закрыть окно? — поинтересовалась уже выпрыгнув из окна, шарф снова был со мной.
Санс при помощи своей магии бесшумно закрыл окно. Кажется в воздухе повис не озвученный универсальный ответ: «Магией, конечно.»
========== Утро ясное ==========
Водичка оказалась токсичной. Реальность начала уплывать, ещё когда Санс, который шёл на пару шагов впереди, только-только прошёл мимо поворота к часто пустующей лодочной пристани.
Мне почему-то почудилась там лодка и высокая фигура в тёмном плаще, изрядно припорошенном снегом.
Почти забытое ощущение, как было во время тех ужасных трёх дней, что раз в полгода иногда случались, начало стремительно затягивать меня.
Тогда я лежала пластом с температурой и сознание плавало в том состоянии, когда долгожданная отключка не наступает, но и сознание, далёкое от трезвого никак не желает сдаваться.
Отвратительно. Никогда не привыкну лежать и страдать, настолько что мучительно ощущается происходящее, которое не получается видеть, потому что нет сил держать глаза открытыми, но и слишком громкие или недостаточно разборчивые звуки раздражают.
К счастью это странное явление прекратилось, когда началось половое созревание, там было легче, но первый день был всё равно отвратительны.
Сейчас всё было намного хуже. За прошедшие… лет пять уже наверное наверное прошло, совсем отвыкла от этого беспомощного состояния. Даже немного испугалась, хотя больше возникло заторможенное удивление, стоило только понять, что меня шатает как на ветру и видеть мешает не только снег и ветер, но и отсутствие сил.
— С-санс? — голос звучит тонко-тонко, будто мне лет десять, а не неполных семнадцать.
Дальше уже почти ничего не понимаю. Услышал мой жалобный писк скелет или просто заметил, что не иду за ним.
Не помню.Я пребывала совершенно не в том состоянии чтобы правильно ощущать пространство и время.
Самое забавное, что в этом полуобморочном состоянии у меня почти получалось говорить, не всегда внятно и не всегда полностью осознавая, что говорю, но большая часть таких вот разговоров, если у постели болезной меня сидела бабушка.
Эти странные разговоры, бред разной степени я могла выдавать, тогда утомлённые мозги воспринимали его как самое логичное и правильное, очень помогали и запоминались почти полностью.
Похожее состояние было, когда засидевшись почти до рассвета, в каникулы естественно, в полусне я так же что-то отвечала, на попытки меня разбудить.
Сомнительно, что сейчас будет так же. Здесь нету моей бабушки, что будет гладить по голове и сидеть у постели, слушая мой бред и отвлекая разговорами по возможности. Её к сожалению достаточно давно уже нет…
*
— …слышишь? — голос проходит сквозь шум и кажется фраза обрывками.
Открыть глаза всё равно не получалось и было как-то сложно дышать. Дыханию вроде ничего и не мешало, но было слишком душно. Происходящее ускользало от вообще какого-то, хотябы минимального понимания.
— Ммм… Что? — даже эта фраза произносилась с трудом.
— Леди… Много проблем…тобой… — похоже это Санс.
Действительно, кто ещё будет посреди ночи, хотя уже скорее утра на улице, хотя вероятно уже в помещении, пытаться вести беседы с явно потерявшей связь с действительностью девицей.