Вот на такой оптимистической ноте закончилось мое начальное обучение вампирским премудростям…
Глава 5
…Служба шла своим чередом. Но прапорщиком служить было приятней хотя бы потому, что не приходилось спать в общей казарме, да и прав было прилично больше чем у рядового состава, однако прибавилось и обязанностей, а ответственность навалилась не меньше чем у ротного. По прибытии на меня навесили должность начальника разведгруппы, а заодно, из-за отсутствия лейтенанта – командира взвода. И если первая должность мне нравилась, то вторая, была форменным издевательством. Самым противным в ней было то, что во взводе было тридцать человек, извиняюсь, вампиров. И все старше меня минимум лет на двадцать. Это создавало известные трудности. У них был богатый жизненный опыт, знания, умения и способности, которые мне еще только предстояло развить. Но у меня в наличии были напористость, ум, нестандартное мышление, ну и майор, в самом крайнем случае. Обращаться за помощью к дедушке за все время службы, по счастью, не понадобилось.
Кстати, здесь нарисовалась еще одна проблема. После первой же тренировки, после возвращения из школы, майор, злой как черт, поинтересовался, что это за балет я показал вместо рукопашного боя и где меня этому учили. Поскольку он, насколько помнится, ничего такого мне не показывал. Я смущенно признался, что именно это нам преподавали в школе. Учитель схватился за голову и помчался к полковнику с требованием немедленно звонить в Болград и заставить сменить там рукопашника, поскольку этот явно засиделся в тихом месте.
Теперь я принимал активное участие в серьезных операциях. На выходы ходили тремя группами. Две – вампиры и одна – люди. Мы шли скрытно, страхуя друг друга. Наша задача брать живьем. Погибший язык считался провалом задания, как и обнаружение того, что документы были кем-то просмотрены. Все, что мы делали, не должно было вызывать ни единого подозрительного взгляда.
Убивать – задача людей. В общем-то они и нужны, чтобы отвлекать на себя внимание противника. Чтобы мы не распылялись на ненужные боевые действия. К слову сказать, если людям не везло, как мне в моем первом выходе, одна из наших групп, после выполнения задания, выводила ребят из-под огня.
После возвращения с задания люди немедленно отправлялись в столовую, пить спиртное и есть мясо, а вампиры в санчасть, на переливание крови, а затем – тоже в столовую. А потом – на целый день отсыпаться. Но мне и в этом не везло. Из-за дурацких отчетов я спал гораздо меньше остальных. Каждую бумажку я составлял не меньше суток, а учитель и не думал мне помогать. Под конец я заподозрил его в ярко выраженных садистских наклонностях. Такие мысли все чаще приходили мне в голову, когда, глядя на то, как я мучаюсь, майор только тихонько посмеивался и, с нескрываемым удовольствием, правил мои отчеты.
– Правильно составленная бумага, – приговаривал он при этом, – страшная сила. Любая запятая смысл имеет. Мультик про «Страну невыученных уроков» помнишь? То-то. И вообще, бери пример с лейтенанта Каркаладзе, ну на худой конец с Покрышкина.
Лейтенант Каркаладзе был командиром второго взвода. За глаза этого семидесятилетнего вампира называли Каркалыгой. Хотя, пожалуй, только фамилия вызывала легкую усмешку, а так, мужик был правильный.
Выдержал я такое издевательство около двух месяцев. Потом пошел к Вано за помощью. Он сочувственно выслушал меня, покачал головой и, с недоумением, сказал:
– Вах, дарагой! Зачем так душу рвешь? Будь проще, пиши то, что знаешь и не лезь в подробности.
– А если не знаю?
– Тогда пиши вот так, – он сунул мне под нос свои бумаги.
Я заглянул в них. Это были небрежные отписки, которые, тем не менее, достаточно точно отражали положение вещей.
– Мне майор за такое башку оторвет.
– А ты пробовал? – с любопытством поинтересовался Вано, пряча документы.
– И пробовать не буду. Я еще жить хочу.
– Тогда мучайся, – заключил Вано, выпроваживая меня из комнаты.
И я честно мучился еще месяц, до очень памятного случая…
– …Иван!
Майор ворвался в казарму так, словно за ним гнались все черти ада. Я встревожено оторвался от журнала, который честно пытался заполнить вот уже третий день, правда, каждый раз я находил весьма убедительные причины, чтобы отложить бумаги еще, хотя бы, на час, так что и сейчас я только рад был пофилонить, но вид, а главное волнение учителя, не на шутку меня поразили. Таким я его еще не видел. Я не успел ничего спросить, а он уже скомандовал: