Заряженная, активная, шумная толпа зрителей, но при этом на удивление спортивная.
Рони.
Солнечная девочка оказалась горячей болельщицей. Она, как чуткий прибор, воспринимала настроения в зале и на поле и, усилив их, выдавала дистиллированные эмоции. Кричала, прыгала на месте, то вдруг оказывалась едва ли не на коленях Брига, то перед его носом опасно взлетали руки девчонки. И парень плыл по течению её страсти, абсолютно счастливый.
По дороге домой они зашли в укрытый темнотой ночи парк и целовались, сидя на спинке лавочки. Самозабвенно, жадно, до головокружения и растущего неутоленного голода. Едва не загремели спинами назад, отрезвленные этим почти падением, вспомнив о том, что Рони давно пора быть дома, так как даже музыкальный концерт должен был уже закончиться.
Потом спешили, почти бежали по освещенным фонарями улицам к дому Таймеров, взявшись за руки.
— Мы почти пришли. — Остановилась Рони. — Дальше не стоит идти вместе. Вдруг кто увидит.
— Хорошо, — согласился Бриг, нехотя отпуская девичью ладонь из своей.
Рони покрутилась перед ним, широкий подол юбки распустился ночным цветком, оголяя длинные ноги.
— Почему ты со мной встречаешься вопреки родителям? — спросил Бриг, не отрывая горячего взгляда от блестящих глаз девушки.
— Вот потому и встречаюсь, что вопреки, — рассмеялась Рони и побежала к дому.
Юбка порхала, как бабочка, длинные ноги мелькали в желтом свете фонарей.
Бриг похлопал себя по лбу, заставляя очнуться от наваждения, и пошел прочь.
Домой.
Совершенно неприлично, необъяснимо счастливый.
Глава 5
В том, что произошло через пару недель после матча, Рони винила обстоятельства, родителей и свой халатик.
Две недели видимого спокойствия усыпили тревоги родителей, и чета Таймеров собралась в оперу. В театре должна была состояться закрытая премьера, и отцу Рони нужно было присутствовать на ней для встречи с партнерами и представителями власти города. Так что сами обстоятельства вынуждали вернуться к доверию, оставив дочь дома одну под заверения самого примерного поведения.
Было около пяти после полудня. Мистер Таймер читал в гостиной газету, миссис Таймер позвала дочь в гардеробную комнату. Рони так удивилась просьбе матери, обычно не интересовавшейся её мнением, помочь собраться на вечер, что не смогла сказать ни слова по поводу платьев, которые просила оценить Линда. Вместо уютного времяпровождения среди нарядов и украшений получилась довольно неловкая сцена. Когда миссис Таймер поняла, что кроме безразличных покачиваний головой и пожиманий плечами ничего от дочери не добьется, отпустила её, пряча обиду.
Рони вернулась к себе. За окном под беспечный птичий хор танцевала буйством красок и дрожью молодых листьев весна. И учиться, особенно делать задачи по ненавистной тригонометрии, совершенно не хотелось — казалось кощунством в такой вечер.
Разложив на столе учебник и тетради, Рони достала ручки. В голову лезли совершенно не математические мысли.
Дейзи была сегодня в школе в такой короткой юбочке!
Чуть длиннее халатика, что был сейчас одет на Рони.
Дейзи красивая, в который раз подумала малышка Таймер не без примеси легкой зависти. Ре такая яркая, веселая, уверенная в себе. У нее столько поклонников! Сегодня из колледжа её встречал высокий красавец на кадиллаке! Подумать только, на кадиллаке! Как в кино. Провожали их всей школой, раздирая на части взглядами. Дейзи настолько утонула в своем новом, блистательном романе, что Рони даже не удалось рассказать о поцелуях с Бригом. Теперь после кадиллака собственная история с автобусом и баскетбольным матчем немного померкла. Нет, не так. Воспоминания Рони были яркими и драгоценными, но было чувство, что они могут лишиться блеска, если поделиться ими с кем-то другим. Особенно с Дейзи, парень которой одет в дизайнерскую одежду и ездит на дорогой машине, а не в общественном транспорте. И целует Ре он в кадиллаке, а не на лавочке в парке.
Короткая юбка Дейзи…
А ведь у Рони ноги не хуже. Она усмехнулась и поняла, что если сейчас же не посмотрит на себя в зеркало, то будет весь вечер выращивать комплекс неполноценности. А это было опасно.
Значит, нашлась веская причина отложить тетради и со спокойной совестью покинуть стол, чтобы застыть перед зеркалом на внутренней стороне дверцы шкафа.
— Какая я невзрачная, — плаксиво заныла Рони, недовольно осматривая свое лицо.
На ней был любимый домашний халат. Вернее, халатик, родом почти из детства. Теперь он едва прикрывал трусы, оставляя на обозрение длинные ноги, и хорошо обрисовывал фигуру. Рони была уверена, что ни в одном из своих нарядов она не выглядит так соблазнительно и эффектно. В нем бы на дискотеку или на вечеринку пойти, а не соблазнять стены дома. Недаром халатик с яркими подсолнухами злил родителей, и надевать его Рони могла, только если в доме не ожидалось гостей.
Вот бы её увидел так Бриг!
— О чем я думаю? — девушка повернулась одним боком к зеркалу, потом другим, взбила волосы. Они блестели от лучей солнца, проникавших в комнату через окно.
Может, и не такая невзрачная… если немного накраситься… Рони надула губы, корча рожи и принимая позы а-ля Мерилин Монро и чувствуя себя сладкой конфетой.
Господи, какие же глупости гнездятся в её голове! И это при строгом воспитании родителей, перепутавших век на дворе. А может, как раз из-за их престрогого пуританского воспитания она и выросла легкомысленной и даже, наверное, немного развратной? Вертится перед зеркалом и вместо тригонометрии мечтает о поцелуях высокого парня с серьгой в левом ухе?
Внизу раздался звонок. Потом голос матери.
— Рони, к тебе пришли.
У двери стояла какая-то незнакомая акселератка с объёмом груди Памеллы Андерсон.
— Я пришла, как мы договаривались, — акселератка повернулась в сторону лестницы, и Рони едва не скатилась по ступенькам вниз головой от изумления.
С трудом, но она узнала Брига. Несмотря на рост, девушка из него получилась достаточно правдоподобная, а мелкие несоответствия затенялись яркостью представленной фигуры и обаянием самого Брига, которое передалось к его женской версии, сверкавшей обезоруживающей улыбкой.
Но как бы хорошо он не разоделся, чем больше времени акселератка торчала в коридоре рядом с родителями, тем больше было шансов, что семью Таймеров ждет очередной скандал с привычными участниками.
Надо было что-то делать… Но что?
— Кристина, — представился Бриг. Или представилась?.. Голос был самой неправдоподобной частью маскарада. — Я учусь в параллельном классе в школе Рони. Недавно переехали из другого района города, и школу пришлось поменять.
— Мам, пап. Тина обещала мне помочь с математикой. У нас завтра тесты по геометрии. — Рони наконец взяла себя в руки и помахала рукой, приглашая Брига наверх.
Как же родители ничего не замечают? Хотя растерянный вид мамы заставляет беспокоиться. А отец?
Мужчины…
Рони насмешливо хмыкнула, увидев, что взгляд мистера Таймера, застывшего в дверях гостиной, прилип к внушительных размеров груди Кристины.
— Математикой? — задумчиво повторил папа, провожая глазами поднимающуюся по лестнице подругу дочери.
Когда дверь в комнату за ними закрылась, Рони отлетела к окну и, сцепив на груди руки, вперилась в застывшую посреди комнаты «подругу».
В ней боролись два чувства: возмущение и восторг. И она сама не понимала, что с трудом сдерживает — смех или злое шипение.
— Ну, Бриг! Ну, Бриг! — едва слышно выдавила она.
— Кристина, — поправила акселератка.
— Ты сошел с ума!
— Очень хотелось тебя увидеть.
— Но это, — Рони развела руки, показывая формы получившейся подруги.
— Твоему отцу понравилось, — Бриг подошел к ней и решительно притянул к себе вплотную. — Ты такая невероятная! В этом халатике…
Она же в халатике! Как и хотела. Или совсем не хотела?
Крепкие, совсем не девичьи руки припечатали её к мягким грудям Тины, в которых Рони утонула без возможности дышать.