— Извращенец, — зашипела девчонка, — задыхаться в твоих грудях хотел бы кто-то другой.
Бриг отпустил Рони, беззаботно смеясь.
— Ты тоже это заметила? И как я тебе? — он покрутился в центре комнаты.
— Огромная такая, яркая, не знаю уж прямо, девочка ли, — язвительно скривилась Рони. — Сногсшибательная — в прямом смысле слова. Где ты одежду нашел и… грудь?
Парень явно наслаждался произведенным эффектом и всей ситуацией.
— У меня много интересных знакомых, и среди них нашелся костюмер… Что тут у нас… — он застыл над столом с тетрадками.
— Геометрия… — Рони никак не могла справиться с улыбкой, расползавшейся на все лицо. — И хорошо, если ты разбираешься в математике.
— Воробушек, тебе очень повезло. По заверениям одного учителя, я просто гений.
— Да ну… — недоверчиво протянула Рони, подходя поближе.
Бриг не обманул. Он не только разбирался в математике, но и занудные задачи по тригонометрии показались лёгкими и даже немного интересными, если решать их вдвоем, прижимаясь друг к другу плечами, путаясь волосами, переплетаясь на мгновения пальцами рук.
Когда мистер Таймер поднялся в комнату дочери, Рони и Бриг исписали уже два листа формулами и задачами.
Отец Рони не остановился на наблюдениях с порога и, подойдя к столу, склонился над записями, пока его брови не взлетели удивленно вверх.
— Нам пора уходить — проговорил он, перемещая взгляд с тетрадей на грудь Кристины. — Мы вернемся около десяти. Тина, если вы задержитесь до этого времени, я подвезу вас домой.
— Рони, ты помнишь наш уговор? — не заходя в комнату, спросила миссис Таймер.
— Да, мама, не волнуйся.
Родители спустились вниз. Хлопнула входная дверь. Через несколько минут от дома отъехала машина.
— Готов на спор, что больше всего твоего отца поразило несоответствие размера груди и уровня знаний математики, — расхохотался Бриг, стаскивая с головы парик.
— Какой ты пошляк, — отодвинулась от него Рони, — мой отец до скукоты приличен. Просто грудь твоя, — она наградила упомянутую часть тела насмешливым взором, — получилась слишком правдоподобной и внушительной.
Бриг без парика, со слегка подведенными глазами и в женском одеянии, выглядел забавно. Особенно сейчас, расслабившийся, откинувшийся на спинку стула.
— Ты похож на стриженую куклу Барби гигантских размеров.
Парень довольно качнул головой, словно услышал комплимент.
— Что за договор имела в виду твоя мама?
— Не пускать близко одного наглого молодого человека. Не отвечать на его звонки, не приглашать в дом, ну и так далее…
— К тебе пристает наглый молодой человек?
— Да почти маньяк, — Рони направилась к выходу из комнаты.
— Но, несмотря ни на что, он тебе нравится, — в широкой улыбке на крашеном лице в этот момент было больше самодовольства, чем обаяния.
— О, нет, — возмутилась Рони и застыла у двери. — Я этого не говорила.
— Зато я сказал, — Бриг догнал девушку на пороге и поймал за руку. — Ты куда?
— Сейчас вернусь, — попыталась вырваться на свободу Рони.
— Куда? — Бриг прижал её к своей ненастоящей груди, и горячее дыхание обожгло ей ухо.
— Переоденусь и приду.
— Переодеться? Ни за что!
Бриг вытащил Рони на середину комнаты и покружил.
— Ты такая красивая! Как лето! Самое соблазнительное, жаркое лето.
От его слов Рони тоже стало жарко, и её сердце выскакивало из груди.
— Хочешь есть? — теряя дыхание, проговорила она в поисках повода исчезнуть на короткое время от настойчивого, волнующего взгляда Брига, чтобы немного прийти в себя. Потому что… потому что ей стало страшно от собственных мыслей и желаний. И от того, что она видела это же в потемневших глазах парня. Не нужно было быть опытной Ре, чтобы не почувствовать, как раскаляется воздух между ними, как опьяняют взгляды и кружит голову осознание, что они остались в доме одни.
Бриг медленно покачал головой, поедая Рони глазами.
— Не хочу есть. Сотрешь с меня штукатурку? — его голос казался едва различимым, а взгляд прилипал к её губам, скользил вдоль тела, посылая по нему то волны жара, то холодной дрожи, возвращался к губам.
— Тебе идет, — почти шепотом ответила девушка, отворачиваясь.
Но накрашенный Бриг казался чужим и неправильным. Достав платок из шкафа, Рони подошла к парню и стала аккуратно стирать краску с его лица. Он стоял, не двигаясь, и молча смотрел на нее. И было в этом взгляде, в его осторожных, но в то же время уверенных прикосновениях, в позе парня и девушки что-то особенное. Очень близкое и личное. Словно невидимые нити сшивали их тела и души.
Разорвав волшебство момента, Рони предложила посмотреть фильм, выбрав первый попавшийся и совершенно дурной.
Если бы не комментарии Брига, смотреть его бы было невозможно. Хотя смотрела Рони не столько на экран, сколько на парня, сидящего рядом с ней на диване в нелепом женском костюме. Все те эмоции, которые захватили её некоторое время назад, когда они стояли посреди комнаты, никуда не исчезли, а лишь спрятались, и теперь возвращались гаммой чувств. Внутри нее что-то возилось, горело, дрожало, спускалось по спине и животу. Рони смеялась, невпопад и неизвестно над чем, лишь бы скрыть то, что творилось внутри нее. И замечала, что глаза Брига при взгляде на нее становятся шальными и блестят.
В какой-то момент Рони подумала, что когда-то это должно случиться. Почему не здесь и не сейчас, не с этим парнем, один взгляд которого кружит ей голову? Все её подружки уже давно потеряли девственность, и недаром же Дейзи зовет её Рони Тихоней и Малышкой Таймер?
Поэтому попытки сопротивления с её стороны оказались неубедительными, вернее, их почти не было, они быстро унеслись головокружительным потоком по имени Бриг.
Его настойчивость не обижала, а больше напоминала потребность, словно близость Рони была ему необходима, как глоток свежего воздуха. Бриг был нежен, но нетерпелив, как если бы боялся, что девушка передумает и оттолкнет его. Уверенные движения сменялись дрожью волнения. Юношеская жадность сопровождалась почти взрослым терпением.
И эта волнующая смесь прогнала последние сомнения и остатки страха Рони.
Страха…
Она была уверена, что в первый раз должно быть неловко и страшно.
И больно.
Вместо этого Рони растворилась в потоке чувств и ощущений. То закрывала глаза, оставляя только чувства тела, то смотрела в блестящие глаза Брига и оплывала горящим воском в его руках. Его ласки и её реакции на них казалась такими естественным и долгожданными, что в иногда она даже не знала, где кончается её собственное тело и начинается его. Они становились одним целым и продолжением друг друга.
В какой-то момент случилось то, чем пугали подруги. Может быть, дело было в нежности Брига и его желании разделить с ней каждое мгновение, поэтому Рони почти не почувствовала боли? Потому что ему так важно было, чтобы ей было хорошо с ним?
Неловко? Нет, смущения и неловкости Рони не испытывала совсем. Разве нужно смущаться собственного тела?
Сомнения нашли дорогу в её душу потом, когда она лежала на груди Брига, едва касаясь пальцами его лица, исследуя подбородок, губы, нос. Он жмурился от щекотки и улыбался, как кот — длинный, худой и довольный.
— У тебя было много девчонок? — спросила она, сама не понимая — зачем?
— Это имеет значение?
Вот что он должен был ей ответить? Понятно же, что она у него не первая, и неужели это ревность заставляет ее говорить глупости?
— Ворвался, покорил, совратил и теперь исчезнешь, празднуя победу?
Бриг приподнял голову, окидывая Рони почти возмущенным взглядом.
— Ты все-таки умеешь испортить момент.
Он откинулся обратно на диван, прижал девушку к себе, впечатав её голову в свою грудь, словно хотел закрыть ей рот.
— Такая дурная девчонка у меня одна. И вообще одна. Никого больше нет сейчас. И не будет.
Самым невероятным было то, что Рони чувствовала, что Бриг не врет. И широко улыбнувшись, она потянулась к нему, чтобы поцеловать, когда перед глазами оказались часы, стоявшие на столе.