Бриг был так погружен в свои мысли, что не сразу понял, что кто-то трясет его за рукав и кричит, пытаясь переорать громкую музыку.
— Кит, откуда? — недовольно проговорил он.
Малыш сел рядом.
— Ты видел Саймона? Радостную встречу заливаешь?
И беспокойно заерзал на высоком барном стуле, оглядываясь.
— Никого я не видел. И не твое дело, что я заливаю. — Бриг был резок, как никогда не позволял себе со своими друзьями. Рассказать о смерти отчима придется, но не в этот день, когда никого не хотелось видеть, особенно Малыша, от которого на километр разило неприятностями, а чаша терпения Брига и так была переполнена.
— Ну, ты же здесь… — растерялся парнишка, — вот я и подумал…
Бриг отвернулся, хотелось въехать Малышу в челюсть, лишь бы тот замолчал. Лишить его возможности говорить, потому что он наверняка скажет что-нибудь, чего Дартон не хотел слышать.
— Да что с тобой случилось, Дарт?
— Мои проблемы, — прорычал сквозь зубы Бриг. В этот момент пучок белого света упал на лицо Кита, выдавая маску отчаяния и блеск слез в глазах.
Кажется, кому-то было не лучше, чем ему самому.
Дартон поморщился и сел обратно, подозвав жестом бармена.
— Выпьем, — кивнул он Малышу, — сегодня угощает Клайд. — И на вопросительный взгляд друга добавил: — Правда, он об этом пока не знает. — И приготовился слушать то, чего не хотел услышать.
Малыш подтвердил слухи, о которых говорил Роман. Новые друзья Саймона пытались забрать на себя каналы сбыта наркотиков Аэродрома, предлагая более дешевый товар. Но кость оказалась новой собаке не по зубам, и похоже было на то, что старые хозяева слили полиции информацию против объявившихся конкурентов, потому и начались аресты.
— Я боюсь, Бриг, я так его боюсь, — признался Кит. — Это не тот парень, что спас нас два года назад, взяв на себя вину. Это даже не тот Саймон, что вышел из тюрьмы. Он на загнанного волка похож. Давида помнишь, парня с соседней улицы, что раньше у Романа работал, Саймон его тоже к перевозкам товара привлек? Так вот, когда Еврейчик понял, что за товар ему подсунули, он приехал к Саймону и выбросил все ему под ноги, а через день попал в больницу с переломанными ребрами, расквашенным лицом и сотрясением мозга.
Кит ныл, что не решился на то же самое. Что слишком долго делал вид, что не подозревает, что кроме шмоток перевозит еще и совсем другое. Если бы у него хватило смелости отказаться, разозлить Саймона, то лежал бы сейчас на больничной койке, как Давид, глотал таблетки, а не трясся от страха скорого ареста. А теперь Саймон бесится и пытается замести следы.
Бриг молчал. У него не было ни слов, ни желания говорить.
Остались только очень простые желания.
Есть, он, кажется, так и не ел ничего с самого утра, не считая горсти орехов в баре.
Выпивать, потому что забвение так и не наступало.
Все-таки врезать кулаком в лицо Малыша, чтобы тот замолчал и оказался в больнице, о которой мечтал.
Спать? Нет, какой бы сильной ни казалась усталость, ложиться было желательно, когда отключится память и способность мыслить.
Сбоку разбился фужер. Бриг обернулся и увидел рыжую девицу, строившую ему глазки уже почти весь вечер. Она была симпатичной. Напоминала конопушками Марию Кита.
Сам Кит исчез в туалет: договорился о своей судьбе до рвотных позывов. Бригу было наплевать. Он осушил стакан виски и порылся в кармане, пересчитывая остатки денег. На две порции спиртного хватит, но потом… А собственно, Бриг совсем не знал, что потом. Он не подумал про «потом», когда начал алкогольный забег за забвением.
Рыжая пересела поближе. Назвалась Соньей. Первым желанием было послать её куда подальше, и Бриг развернулся, чтобы нагрубить, но натолкнулся на сочувствующий взгляд. Девчонка больше не строила глазки, не заигрывала, в её взгляде было тепло, и улыбка показалась ласковой.
— Как тебя приложило-то, бедненький, — прошептала рыжая. — Поезд, что ли, раздавил?
Бриг качнул головой и вдруг выдал все, что думал о жизни. А потом начал рассказывать про родителей, жену, которую он, парнишка с Аэродрома, был недостоин.
Такого количества ругательств Дарт не использовал за всю жизнь. Его монолог мог бы свернуть уши грузчика в порту и грубияна-тренера, но рыжая лишь опустила голову на ладони и участливо слушала. Не перебивая.
— Пойдем ко мне, а? — предложила она, когда Бриг закончил.
Он был чертовски пьян, но еще помнил, кто он такой, и помнил про Солнечную девочку, которая верила в него. Бриг любил её больше всего на свете.
А потом кивнул рыжей и с трудом поднялся на ноги. С помощью девчонки вышел на улицу.
Сначала они ехали в пустом автобусе.
Рыжая что-то щебетала, повиснув на его плече, пока Бриг пытался заснуть. Резко затормозивший автобус заставил пассажиров встрепенуться. Дартон посмотрел на девчонку рядом с собой и в свете уличной иллюминации, что проникал в салон, увидел, что у нее зеленые глаза. Как у его жены.
— Рони… промычал Бриг.
— Сонья, — поправила рыжая, — но тоже сойдет, какая разница?
— Мне надо домой, — пробормотал парень, поднимаясь. Автобус как раз остановился на остановке, и Дартон вывалился на улицу, едва удерживая равновесие.
Как же по-свински он все-таки напился. Куда теперь идти? Может, к Клайду? Но в его квартире плавала кровожадная сирена. Где жил Клиф, Бриг не мог вспомнить. Джоша нет в городе. Вот это он сглупил…
Девчонка застыла у Брига подмышкой, поддерживая неустойчивого кавалера. Дарт похлопал по грудному карману, достав сигарету. Последний месяц он стал покуривать, втайне от тренеров.
— Отведи меня домой, — попросил он рыжую, и она довольно закивала головой.
— Да, да, мы идем домой.
— К Рони.
— Сонье, — смеялась девчонка, широко улыбаясь и закатывая глаза, — сейчас поймаю машину, а то мы так с тобой никуда не дойдем.
Мимо них прогромыхал трамвай.
И откуда было Бригу знать, что в нем ехала его жена.
Глава 17
В комнате зазвонил телефон.
Рони выскочила из ванны, прихватила полотенце и, оставляя на полу мокрые лужи, подбежала к телефону.
— Алло?
В трубке шипело и трещало.
— Бриг? — Рони была уверена, что за треском и шипением должен непременно скрываться голос мужа. Трубка рычала и сопела в ответ, потом начались гудки.
Рони положила телефон на место и минуты три терпеливо ждала звонка, пока не покрылась гусиной кожей от холода, а на полу под ней не образовалась лужа воды. Расстроенная, она поплелась обратно в ванную. Горячая вода немного успокоила. Но только взбилась пена, как снова зазвонил телефон.
Все повторилось с той лишь разницей, что на голове и плечах Рони лежали мыльные айсберги, и когда трубка замяукала разорванной связью, рядом с налитой раньше лужицей расползалась горка пены. Захотелось разбить телефон об стену, но он молчал, равнодушный к угрозе, и пришлось отправляться обратно в ванную.
Звонок раздался, стоило коснуться ногой воды и, ругаясь, как тренер Брига, Рони поскакала в комнату.
— Алло, — прорычала она.
— Рони, — прорезался радостный голос Синти Клема, — представляешь, я уже третий раз пытаюсь тебе дозвониться.
— Синти, дура, — прокричала Рони от досады и обиды, — я купаюсь.
Совершенно неправильно было так срываться на ни в чем неповинную болтушку Синти, но обманутые надежды перепенились в раздражение и злость.
— Перезвоню, — торопливо добавила Рони и отключила телефон.
Она набрала подругу часа через два и красочным описанием беготни между ванной и коридором заслужила прощение. Синти приглашала Дартонов к себе на день рождения.
— Вечеринка будет через неделю, а послезавтра вечер для семьи и близких друзей.
Услышав сомнения в голосе Рони, подруга стала настаивать:
— Может, будет и к лучшему, если ты одна придешь…
— Это еще почему?
— Да подожди ты обижаться, — остановила Клема, — помнишь моего кузена Роберта? На прошлом дне рождения он даже за тобой немного ухаживал? Увольняется его секретарша, вот я и подумала о тебе. У тебя всегда были высокие оценки по грамматике, и ты быстро печатаешь. Работа секретарем лучше, чем котлеты по тарелкам разбрасывать.