— Бриг, что с тобой? Тебе плохо? Воды? — Взволнованный голос Марии вернул его в домик на берегу озера, в комнату, освещенную лунными лучами, и к другой женщине, уже застывшей перед ним со стаканом воды.
— Спасибо, — тихо ответил Дантон, он чувствовал легкую дрожь, сотрясавшую тело, холодный озноб. Начинался приступ.
Приступ бесконтрольной ревности спровоцировал начало чертового приступа головной боли.
Мария знала, что делать и чего ожидать. Она помогла Бригу лечь в постель, проследила, чтобы он проглотил снотворное и обезболивающее, препараты, которые всегда возила с собой, чтобы быть готовой вот к таким моментам. Заставила выпить побольше воды и тихо вышла из комнаты.
Война не проходит бесследно. Она оставляет глубокие раны, и не только те, что видны на теле. Самые страшные она оставляет внутри. Со временем они обрастают новой кожей, но иногда вскрываются и болят, лишая на какое-то время покоя. После контузии у Брига часто болела голова, приступы проходили тяжело, с рвотой, иногда до потери памяти и самоконтроля. Он проваливался в бредовое состояние, в котором бежал в огненном аду, чувствовал тяжесть оружия, слышал крики, видел кровь и лица погибших ребят.
В такие моменты его часто спасала Солнечная девочка, она приходила в его воспоминаниях, садилась рядом с кроватью и мягко гладила прохладными руками разгоряченное лицо.
На этот раз Рони Таймер стала триггером, запустившим безумие.
Это был первый приступ за последние полтора года. Бриг уже начинал верить, что освободился от них.
Ошибался… или глубина чувств и переживаний, связанных с обретением и новой потерей жены, стали слишком сильным испытанием для его травмированной психики.
В этот раз за оглушающей волной боли наступило темное забытье.
Дыра. Без звуков, света и без мучений.
Дантон пришел в себя на удивление быстро. Наверное, все-таки излечивался от войны. Раньше подобный приступ свалил бы его на пару дней. Теперь же на следующий день во время обеда он уже сидел за столом вместе с Марией и Риком и видел, как волнение оставляет лицо женщины.
Погода тоже улучшилась, прекратился дождь, на небе осталось лишь тонкое одеяло, пропускавшее достаточное количество света, чтобы озеро и лес вокруг ожили, вспоминая о начинавшемся лете.
До вечера Бриг, Мария и Рик катались на лодке. По очереди сидели на веслах, брызгались водой, как дети, и слушали рассказы Рика о колледже и друзьях.
Когда после ужина парень исчез в доме, оставляя взрослых вдвоем, Бриг прижал к себе Марию и рассказал о своей поездке в город детства.
О разводе, сначала не состоявшемся, потом свершившемся, о встрече с Рони, умолчав о проведенной вместе ночи. О том, что понял, насколько глубоко она была в его сердце все эти годы. Но он уже расставался с ней один раз и научился жить без нее. Научится и в этот раз. Ему просто нужно время. И терпение Марии.
— Ты вправе отказаться от меня и начать все снова, дать себе шанс встретить другого мужчину, без войны в голове и боли в сердце, — сказал он женщине, доверчиво льнувшей к его плечу. — Ты красивая и очень хорошая. Ты заслуживаешь мужчину, для которого будешь всем миром.
— Ты веришь в таких мужчин? — улыбнулась Мария. — Я — нет. И мне никто другой не нужен, Бриг. За эти годы ты же должен был это понять… Мне и Рику нужен именно ты. Я подожду. Как обычно, — усмешка получилась горькой, и Бриг быстро поцеловал Марию — легко, поверхностно, прогоняя горечь.
— Я умею ждать, — добавила Штерн.
Благодарность, наполнившая душу Брига, была огромной, как озеро перед ними. Мужчина и женщина долго сидели, накрывшись одним пледом, слушая звуки леса и озера, глядя на рассыпающиеся в черном небе брызги звезд, и иногда говорили, а по большей части молчали, погруженные в свои мысли. Близко и далеко под огромным, сверкающим, безразличным небом.
На следующий день, во время сборов перед возвращением в город, Рик выждал момент, когда мать была далеко, и заговорил с Бригом.
— Я думал, ты привез нас сюда, чтобы или сделать предложение матери или попрощаться. Но ты опять решил остаться, а на её лице нет счастья… — В голосе парня звучал укор. — Зачем ты мучаешь и себя и её? Разве так трудно — решить, что лучше, быть вместе или расстаться?
Бриг перевел дух, качнув головой.
— Оказывается, трудно. Легко кажется в Юности, когда думаешь, что знаешь ответы на все вопросы и не боишься причинять боль.
— Мне казалось, что с возрастом и опытом должна приходить мудрость и умение принимать решения, — Рик волновался, поэтому нервно тер ладонями штаны на коленях.
— Вы дороги мне, Рик, и я не хочу другой семьи.
— Тогда почему вы с матерью не вместе? Встречаетесь, как любовники. Живете отдельно? А после своего отъезда ты совсем отдалился, а мать плачет вечерами на кухне.
Бриг невольно сжался от этих слов, несущих с собой обвинение и, как отклик, чувство вины.
Опять. Как он устал чувствовать себя виноватым.
Что он делает не так в своей жизни?
— Рик, больше всего на свете я хочу, чтобы вам двоим было хорошо, чтобы вы были счастливы. И постараюсь сделать, чтобы так и было. Ты мне веришь?
Бриг смотрел на парнишку, заставляя его ответить взглядом на его взгляд. Через минуту молчания Рик отвернулся и безразлично пожал плечами.
— Что постараешься, верю. Получится или нет — покажет время. Но мы не хотим тебя потерять, — добавил он едва слышно, продолжая смотреть в сторону дома, где собирала вещи Мария. — Ни мать, ни я. Не хотим тебя потерять.
Бриг наклонился к парнишке и жестко, по-мужски сжал его плечо, заставляя снова посмотреть ему в глаза.
— Как бы ни сложились мои отношения с твоей мамой, для меня ты всегда останешься близким человеком.
— Рик, с тобой все в порядке? — донесся с крыльца домика озабоченный голос Марии, прерывая разговор мужчин.
После поездки на озеро все вернулось на свои места, Бриг стал чаще бывать у Марии дома или приглашать её одну или вместе с Риком куда-нибудь: в ресторан, на фильм, представление. Просто погулять в парке.
Снова установились уютные, семейные отношения, в которых отсутствовала пока только одна сторона. Мария ждала, не проявляя инициативы. Бриг пытался принять решение, что пора переступить невидимую черту, которая возникла между ними после его встречи с Рони, но ничего не менялось. Дни становились теплее, ночи проходили порознь.
Иногда Бриг ловил себя на том, что, может быть, стоит узнать, как поживает после замужества Рони, уже не Таймер, но не мог себя заставить отдать распоряжение помощнику собрать информацию.
Ему очень хотелось, чтобы Рони была счастлива, но известие о том, что она счастлива, стало бы слишком болезненным для него.
Так, путаясь в своих чувствах и прячась от них за лавинами работы, жил первые месяцы после развода Бриг Дантон.
А потом приехала Дорес…
Ч2, глава 6
Стрелки на часах показывали половину первого ночи, но Рони уверенно набирала номер и ждала, пока в трубке раздастся сонный и недовольный голос Дейзи.
— Алло, Рони? Который час? — Шепот мужу, возня. Таймер представила, как подруга вылезает из огромной кровати и, закутавшись в тёплый халат, выползает в коридор. — Половина первого ночи! Что опять случилось в твоей переполненной событиями жизни? Кто кого бросил на этот раз?
— Дейзи! — Волнение и радость лились из голоса бурлящими волнами, проникали в трубку телефона. — Их две, красные, шириной около миллиметра. Но они есть, и там, где должны быть.
Молчание на другом конце связи говорило само за себя. Рони произвела впечатление на Ре, лишив её слов.
— Таймер, это то, о чем я думаю?
— Да! — Рони не сдерживала больше своей радости. — Я же клялась, что ты будешь первой, кому я сообщу об этом.
— Я не просила это делать посреди ночи, — пробурчала Ре. — Твое маниакальное желание стать матерью-одиночкой увенчалось успехом?
— Да! — Голос Рони звенел от восторга, как медный колокол на церкви.
— Кто умелец, можно спросить? — голос Дейзи казался сердитым и совсем, совсем не радостным.