— В последний раз, когда я видел тебя таким растерзанным, ты узнал, что еще женат, и когда ты вернулся после встречи с бывшей женой… Почему у меня возникает смутное подозрение, что двух женщин тебе оказалось недостаточно, и ты спешишь обзавестись еще и третьей?
Дулит разглядел что-то на лице Брига, потому что глаза начальника расширились, выдавая растущее подозрение вперемешку с нездоровым интересом.
— Ты же не хочешь сказать, что…
Лифт остановился на втором этаже, и Дулиту нужно было выходить.
— Угораздило попасть в Управление разведкой, где каждый строит из себя догадливую ищейку и лезет в чужые дела, — раздраженно пробормотал Бриг, нетерпеливо переминаясь на месте, ожидая, когда поедет этот чертов лифт.
— Эй, следи за текстом, — долетел сквозь закрывающуюся дверь голос Сэма, — я все-таки твой начальник.
Оказавшись в фойе Управления, Бриг растолкал несколько спешивших по домам сотрудников и выбежал из здания.
Он перебежал широкую дорогу, нарушая правила движения и привлекая к себе еще больше внимания недовольным перезвоном клаксонов машин.
Но все это было неважно.
Мир сузился до одной женщины в легком, длинном платье, с тоненькой золотой цепочкой на шее, которую Бриг узнал. И эта женщина с напряженной улыбкой на лице ожидала, пока он приблизится.
Бриг застыл в двух шагах от Рони, лихорадочно изучая лицо и фигуру, отмечая, как с каждой секундой её волнение и неуверенность сменяются беспокойной радостью.
— Я устала ждать, пока ты решишься узнать, вышла ли я замуж или нет, — немного смущенно проговорила она, отчетливо напоминая саму себя десять лет назад, — тебя, может, и нужно было бы наказать, но ребенок же ни в чем не виноват?
Дантон подошел к Рони вплотную и схватил её ладони. Они стояли какое-то время молча, сцепив пальцы рук и жадно рассматривая друг друга, пока с глубоким вздохом Бриг не притянул Рони вплотную к себе и не уткнулся лбом в её мягкие волосы.
Таймер замерла на его груди, вдыхая аромат вечернего парка, уставшего города и самого Брига, тот самый аромат, который ей хотелось выделить экстрактом, как в Парфюмере. Довольно усмехнулась, что теперь ей совсем не хочется никого прибивать, а источник аромата она надеется всегда иметь под рукой.
А потом её взгляд упал в сторону Управления, и Рони увидела, что на них смотрит куча людей. Одна группа стояла на улице у входа, но были еще и люди в окнах нескольких этажей.
— Бриг, скажи, что случилось, пока ты шел ко мне на улицу?
— Что ты имеешь в виду? — он слегка отстранился от её волос.
— На нас смотрят.
— Пусть смотрят.
— На нас смотрит очень много людей и…
Чит ай на К н и г о е д . нет
Бриг развернулся, пряча свою женщину от чужих взглядов и оказываясь лицом к зданию Управления. Оценив размер группы любопытствующих, он громко и легко рассмеялся. Потом взяв Рони за руку, настойчиво повел её за собой прочь к стоянке, где была припаркована машина.
Всю дорогу до дома Брига они напряженно молчали, бросая быстрые взгляды друг на друга. Это было какое-то правильное молчание, наполненное ожиданием и желанием оказаться очень близко и как можно быстрее. Нет, не желанием, а потребностью — настолько сильной, что она не оставляла места для разговоров.
После казавшегося бесконечным пути в машине… В лифте, уже сцепившись руками… На пороге квартиры в переплетении рук и волос и теплого дыхания слова стали не нужны…
Потом еще пару часов были лишними фразы…
А слов, наоборот, нашлось очень много, сказанных коротким отрывистым шепотом, стоном, рычанием, танцем опухших губ…
Первую фразу после того, как стало возможным говорить, произнесла Рони.
Они лежали, наслаждаясь приятной усталостью. Бриг возвышался сбоку, опершись головой на одну руку, и осторожно исследовал другой рукой лицо и тело женщины, устроившейся рядом с ним. Она довольно жмурилась, когда его пальцы касались её глаз, скул, губ, скользили вдоль шеи по отяжелевшей, увеличившейся груди, один вид которой сводил Брига с ума, по натянувшимся мышцам живота, под которыми билось сердце, зажженное ими обоими.
— Бриг! Признайся, почему ты такой особенный?
Он удивленно приподнял бровь.
— Я так давно пыталась забеременеть, и у меня ничего не получалось. Даже наблюдалась у врача. Одна ночь с тобой и, пожалуйста, результат уже виден миру.
Бриг положил ладонь по выпирающий живот Рони, она накрыла его руку своими руками, и её глаза зеленели таким счастьем, что Бриг растерял все слова. Вернее, растерял он их от признания Таймер о неудачных попытках. Но желание рассердиться за опрометчивость или глупость растворилось в океане нежности, которую Бриг испытывал к самой желанной женщине рядом с ним.
— Хорошо, что ничего не получалось, — просипел он. Оказывается, от волнения его голос превращался в скрип старого деревянного колеса.
— Я глупая, да? — спросила Рони, обезоруживая Дантона той самой улыбкой, которая наполняла солнцем мир паренька с тяжелой судьбой, видевшего в жизни так мало хорошего.
Превращаясь в Воробышка, которого Бригу так сильно хотелось защитить.
Но оказалось, что Солнечная девочка нуждалась не в его защите, а в нем самом.
Она оказалась сильной, его Рони…
— Зачем? — все еще проскрипел или прохрипел он. — Без семьи?
Рони перестала беззаботно улыбаться, из девчонки превращаясь в красивую, уверенную в себе женщину, которую Бригу еще предстояло узнать.
— Я думала об этом… откуда у меня такое настойчивое желание стать матерью, не женой, а именно матерью. И знаешь, придумала следующее объяснение. Когда мы встретились, ты так легко и быстро стал частью моей жизни, частью меня, словно всегда ею был. Наших чувств было достаточно, чтобы превратить любой серый день в хороший, разогнать тьму, холод, сделать из простой квартиры просторный дом. Ты избаловал меня своей любовью… А когда её не стало… — Рони хмурилась, а Бригу было нечем разгладить появившуюся между бровей морщинку, кроме как прикосновениями губ.
Она зажмурилась в ответ на его поцелуй, как если бы он был не человеком, а ярким солнцем, и заулыбалась:
— Вот мне и придумалось, что любовь к ребенку и ребенка — ко мне, станет самым близким к тому чувству, которого мне так не хватало…
Бриг уткнулся головой в отяжелевшую грудь, чувствуя, как руки Рони накрывают его голову, перебирают ежик волос. Он нуждался в этой простой ласке.
— А то, что ничего у меня не получалось, я принимала как наказание.
— За что?
— За того, погибшего ребенка. Его ведь совсем никто не ждал, никто не радовался его возможному появлению на свет… Ну, разве что только Джастина.
— Рони, это не твоя вина. Это был несчастный случай.
— Да, случай. Но мы даже не сильно расстроились, потеряв ребенка! Я совсем ничего не испытывала к нему, может, именно поэтому он и не родился? — голос Рони зазвенел, и Бриг приподнялся, чтобы поймать губами покатившиеся из её глаз слезы.
— Не изводи себя. Если бы он родился, ему хватило бы нашей любви. Эти материнские, отцовские чувства, они обязательно бы проснулись. Они уже просыпались, потому что мы прислушивались к его движениям у тебя в животе. А когда малыш родился бы, у нас просто не осталось бы выбора. Я знаю, о чем говорю, Рони. У меня тоже были сомнения, способен ли я полюбить своих детей, как все нормальные люди. Способен. А ты — тем более. Это было не наказание Рони, а несчастный случай…
— Спасибо, — прошептала она, притягивая его голову к себе на грудь.
— Я так хотел был сильным тогда для тебя. Уверенным, успешным. Пытался оградить от собственных проблем, от моих родителей, прошлого. Так хотел быть сильным, что не смог увидеть твоей силы… Никак не мог до конца поверить в то, что девочка из богатой семьи, которая никогда в своей жизни не работала и не сталкивалась с трудностями, может быть по-настоящему счастливой в тех условиях, в которых оказалась со мной. В кафе официанткой, в беготне по магазинам за дешевыми товарами, учась готовить еду и убирать квартиру…