— Ас ним теперь что будет? — спросила она, посмотрев на сэра Годдарда.
— Если ему посчастливится пережить эту ночь, то завтра утром, с первыми же лучами солнца, духу его здесь не будет.
Глаза Аланы расширились.
— Но вы ведь не намерены убивать, его?
— Что ж, должен признаться, подобная мысль промелькнула у меня.
— Оставьте. Он не стоит вашего гнева и того, чтобы вы из-за такого человека рисковали честью.
— А как бы поступили вы на моем месте?
— Отправила бы его одного в лес, — сказала она, в эту минуту совершенно позабыв о собственных намерениях делать все возможное, чтобы избавить своих родственников от проблем. — В лесу его настигнет жребий судьбы.
Если Пэкстон и заметил, как странно она сформулировала свою мысль, то не подал виду. Может, ему было не до того. Но лучше, если бы Пэкстон не придал ее словам никакого значения.
Пока Алана раздумывала над тем, как воспринял Пэкстон нечаянно вырвавшиеся у нее слова, он произнес:
— Что ж, в ваших словах есть здравый смысл. Я подумаю на досуге.
Ногой Пэкстон отбросил сэра Годцарда с дороги, чтобы можно было пройти. Может быть, от выпитого вина, или от оглушительного удара кулака Пэкстона, или, может быть, из-за того и из-за другого Годдард лежал без сознания.
Алана подумала, что лучше бы Годдарду и оставаться в таком положении. Видя, как у Пэкстона ходят желваки, она сделала вывод, что гнев ее спасителя не улегся и что, вероятно, Годдарду придется не сладко.
А до восхода солнца еще оставалась уйма времени.
На следующее утро, вскоре после восхода солнца, Пэкстон наблюдал за тем, как распахнулись во всю свою ширь мощные ворота замка. Стоявший рядом сэр Годдард поправлял седло, готовый сесть и ускакать.
Сначала Пэкстон раздумывал, не отпустить ли ему Годдарда в лес, но потом все же решил отправить этого человека в Честерский замок с распоряжением, чтобы сэр Годдард оставался там безвыездно. Когда король Генрих прибудет, чтобы собственноручно возглавить кампанию против Овэйна Гвинедда, он тогда и решит, как дальше поступить с подонком. Если сэр Годдард в полной мере узнает королевский гнев, Алана будет полностью отомщена.
Глядя сейчас на рыцаря, Пэкстон заметил, что спина Годдарда согнулась, а вести он себя стал скромнее. На лице Годдарда можно бьшо разглядеть несколько синяков величиной с кулак Пэкстона. Стоило только сэру Годдарду вспомнить, как, распростертая на мешках в кладовке, Алана пыталась из-под него вывернуться, как губы его сжимались и он злобно прищуривался.
До событий вчерашнего дня Пэкстон никогда не испытывал столь сильный прилив ненависти ни к одному из людей. Даже и сейчас он чувствовал, что ненависть не улеглась. В душе его сохранялась жажда уничтожить эту мерзкую дрянь. Один неосторожный взгляд, одно случайно оброненное слово — и Пэкстон мог окончательно потерять контроль над собой, тем более что лишь ценой чрезвычайного напряжения ему удавалось держать себя в руках.
— Слушай, что я скажу, и хорошенько запоминай, — сказал, едва разжимая губы, Пэкстон. — Лишь благодаря моей доброте ты получил возможность убраться из замка подобру-поздорову. Ты отправишься прямиком в Честер и будешь там дожидаться решения своей участи. Тебе остается лишь надеяться на то, что судья твой будет милостив. Если же нет, то и в этом случае тебе остается винить одного лишь себя. — Пэкстон при этом не назвал имени того, кому надлежало решить судьбу рыцаря, потому как все перемещения Генриха составляли тайну. — Теперь вот еще что, — продолжил Пэкстон. — Если получится все-таки, что ты за свое преступление не будешь должным образом наказан и отделаешься лишь легким испугом, никогда не приезжай сюда. Понял?
Сэр Годдард в ответ издал неопределенный звук.
Пэкстон не мог сказать наверняка, был ли то звук, означавший согласие, или Годдард просто-напросто прочистил горло.
Впрочем, это было неважно.
Если этот скот когда-нибудь опять появится тут, это будет последний случай открытого с его стороны неповиновения.
Бросив последний взгляд на сэра Годдарда, Пэкстон обернулся к сэру Грзхаму, который поджидал, сидя верхом.
— Как только достигнешь вала Оффы, поворачивай и скачи в Честер. — Голос Пэкстона звучал так тихо, что один только Грэхам и мог сейчас разобрать его слова. — Сопровождать Годцарда тебе помогут двое воинов. По прибытии проследи, чтобы его заключили в тюрьму. Передай, что под замком его должны держать вплоть до прибытия Генриха. Если он в пути будет создавать хоть какие-нибудь проблемы, ты должен его зарубить. А тело оставь, пусть хищники полакомятся. Ты должен вернуться через три дня. От силы — через четыре.
— Думаешь, твой план сработает? — осведомился сэр Грэхам. — Мне бы не хотелось быть зарубленным в лесу, как это случилось в тот раз…
Пэкстон перевел взгляд на дюжину уэльсцев, которым надлежало сопровождать четверых рыцарей в этой поездке. Он сам отбирал эскорт, искренне надеясь, что в этот раз обойдется без неприятностей.
— Должен сработать. Если они не доставят тебя сюда живым и невредимым, им известно, каковы будут последствия.
— Все это ведь мистификация, правда? Пэкстон пожал плечами.
— Я и сам еще не решил. Угроза висит над их головами. Ведь они не знают, буду я следить или нет.
— Знаешь, на случай, если не все из них с первого раза поняли, что ты сказал, не мог бы ты повторить, чтобы не возникло никакого непонимания. Я был бы тебе весьма признателен.
— Если ты не уверен, что справишься — скажи. Я поеду вместо тебя.
Грэхам покачал головой.
— Нет. Ты нужнее именно тут. А, кроме того, подобно двум рыцарям, что сопровождают меня, я ведь сам вызвался. Никто не заставлял меня ехать. Я раздумываю сейчас лишь над тем, почему мы не можем отправить этого подонка в сопровождении уэльсцев? — Он махнул рукой. — Ладно, давай. Произнеси наставления. Когда ты выскажешься, я буду чувствовать себя куда лучше.
Пэкстон дружески пожал руку Грзхама.
— Бог помощь. И следи за тем, что за спиной.
— Уж это непременно, — ответил Грэхам, выпуская руку Пэкстона. — Ну так ваша речь, сэр.
Пэкстон вышел на середину двора.
— Минуту внимания… я ко всем обращаюсь, — повысил он голос, обводя взглядом уэльсцев, в том числе и Мэдока.
Мэдок был зачислен в отряд сопровождения как гарантия того, что Грэхам и двое других рыцарей благополучно возвратятся в замок. Зная о преданности Мэдока Алане, Пэкстон полагал, что едва ли этот человек допустит, чтобы пролилась кровь.
Когда все обратили свои взгляды на Пэкстона, он сказал:
— Я хочу еще раз повторить мой приказ всем вам, так чтобы потом не было никаких недоразумений. Вы должны сопровождать этих вот людей до вала Оффы. Как только окажетесь там, будете ждать, когда сэр Грэхам, на которого возложено командование этой экспедицией, вместе с двумя другими рыцарями отконвоируют сэра Годдарда в Честер. Как только они вернутся, вы опять присоединитесь к ним и все возвратитесь в замок. Если возникнут какие-либо трудности, вы обязаны будете защитить этих рыцарей, пусть даже ценой собственных жизней. Если же сэр Грэхам и рыцари не вернутся целыми и невредимыми сюда, леди Алане придется дорого заплатить. — Он в упор посмотрел на Мэдока. — Если ты не желаешь, чтобы с ней случилось хоть что-нибудь, я советую тебе серьезно отнестись к возлагаемым на тебя обязанностям. Вернуться вы должны через три дня. Все ясно?
Возгласы и кивки головой, дававшие понять, что все ясно, были ответом.
— Отлично, — сказал он. — А теперь отправляйтесь в путь.
Отряд стал выходить из широко раскрытых ворот замка. Четверо рыцарей двигались в центре. Следя за отъезжавшими, Пэкстон молился, чтобы Грэхам и рыцари возвратились невредимыми. Что касается сэра Годдарда, до него Пэкстону дела не было, хотя Годдард и был упомянут наравне с другими тремя рыцарями.
А если Грэхам и его люди, согласившиеся сопровождать Годдарда, пострадают от уэльсцев, выполнит ли Пэкстон свое обещание? Накажет ли он Алану?