Когда поздним утром Анна уже окончательно вылезла из постели, ночной разговор казался почти невероятным. Однако она видела ни на что не похожие наросты собственными глазами, да и новый возлюбленный не производил впечатление человека, способного выдумать подобную историю. Анна решила отправиться к соседу, чтобы все выяснить раз и навсегда.
Почему-то не решилась позвонить и постучала. Массивная дверь медленно отворилась, впустила посетительницу в темную переднюю. Глубокий бархатистый баритон пригласил пройти в гостиную. Следуя за голосом, она оказалась в просторной комнате, обставленной причудливой мебелью и обшитой дубовыми панелями.
Ее встретил хозяин, худощавый, подтянутый, неопределенного возраста мужчина. Анна вряд ли видела его больше пяти-шести раз, хотя и жила в квартире напротив. Он поселился здесь примерно полгода назад, въехав в скоропостижно опустевшую квартиру на третьем этаже. Ни с кем не завязывал знакомств, при случайной встрече на лестнице здоровался вежливым кивком.
- Я пришла к вам по поводу охранника Максима, которого вы втянули в какой-то преступный эксперимент. Вы не имеете никакого права вредить посторонним людям!
Анна выпалила заранее подготовленную фразу без остановки, готовая к тому, что сейчас сосед покрутит пальцем у виска и выставит ее за дверь. Однако тот абсолютно спокойно спросил:
- А почему вы думаете, что это ему повредит?
Протянул ей кусок картона, который взял со стола. Великолепный рисунок, запечатлевший молодого обнаженного красавца с превосходной мускулатурой... За его плечами раскинулись мощные черные крылья. Нетрудно было заметить, что он как две капли воды похож на Максима, только наделенного какой-то потусторонней привлекательностью.
- Примерно так он должен выглядеть через некоторое время. Само совершенство, не правда ли? Не скрою, я хотел бы пополнить им свою свиту.
Анна с явной завистью рассматривала картон.
- Прекрасная работа! - Всего лишь набросок. Я давно забросил искусство. Впрочем, в свое время такие титаны, как Эль Греко и Караваджо почитали за честь давать мне уроки. Так что же вам ответить? Не так уж и держусь за это приобретение. У него кроме молодости и красоты, ничего нет за душой. Вы - другое дело, госпожа Келлер. Давно наблюдаю за вами. Такую особу я был бы не прочь заполучить в свою коллекцию. Да, немецким промышленникам стоило породниться с русскими аристократами. Между прочим, добавилась капелька итальянской крови, а после революции ваш род смешался с чистокровными плебеями. И все затем, чтобы в результате на свет появилось столь обаятельное и талантливое создание. Хотите, вашу душу в обмен на его? А вам я могу предложить кое-что весьма соблазнительное.
- Что именно? - Молодость, чудесную, бесценную молодость, - сосед помолчал некоторое время и продолжил:
- Вы прекрасно выглядите, госпожа Келлер. Но мы-то знаем, что вам давно не тридцать и даже не тридцать пять. Сколько лет еще вы будете казаться молодой? Почти каждой красавице грезится, что именно ее годы пощадят, но, к сожалению, на земле такого не бывает. Скоро сдадитесь под ударами времени и поставите на себе крест. А это было бы очень жаль. Возможно, вас удивит, но я питаю к вам искреннюю симпатию. Что мне особенно нравится, так это живой и непоседливый нрав. Приятно наблюдать, как вы вихрем слетаете вниз по лестнице, когда думаете, что вас никто не видит. Увы, в последнее время такие всплески бывают все реже. Время ускользает, каждый день приносит новые разочарования и приметы постепенного разрушения. Поэтому вы так и вцепились в глупого мальчика, которому, кстати, годились бы в матери, будь вы посговорчивей в свои семнадцать лет. Последняя любовь? Это так грустно. Нет ничего печальней зрелища женщины на пороге увядания. Смотрите, вот я достаю его расписку. Сейчас я ее порву, и он освободится и от зачатков крыльев, и от возможности стать бессмертным.
Он медленно разорвал извлеченный из ящика стола лист.
- Зато вы сумеете использовать все возможности и ничего не упустите. Второй шанс дается немногим. Переведем часы назад. Одно легкое движение кистью, только ваш летящий, размашистый росчерк, и вы обретете вечную молодость.
- Разве для человека возможно что-то вечное?
Сосед мягко усмехнулся.
- Вы проживете очень долго, госпожа Келлер. Так долго, как захотите. А потом... посмотрим. Итак, подпись?
Анна молча кивнула. Так же молча расписалась на шершавом листе, замирая от ужаса и предвкушения. Пора было возвращаться домой.