Никто из утонувших в воде не предполагал, что может потерять силы и захлебнуться. Никто из казненных не верил, что не сможет выпутаться «из временных трудностей» и никто из умерших в нищите и болезнях не верил, что ему в последний момент не «улыбнется судьба». Мысль очень простая, но вместе с тем невероятно трудная: большинство людей наивны и это не сильно зависит от культуры и воспитания. Мы живем архетипами - мама добрая, папа - строгий, но нас они любят по определению. Власть в любом обществе так или иначе ассоциируется с родителями. И очень сложно отречься от нее, даже если она бессердечная сука.
Саша это все понимал. Он ощущал кожей это Учение - заветы Дзержинского, который создавал Чрезвычайную Комиссию. Он, как и все чексисты имел внятную картину: люди не достойны жить хорошо, пока способны прозябать в говне. И еще: все вокруг дураки.
Когда в 1990-х власть оказалась у Ельцина, он сохранил КГБ. Уничтожив ненужные архивы, бросающие тень на своих сподвижников (по их настойчивой просьбе), отдав на растерзание неугодные им фигуры (типа того же Калугина), Ельцин сохранил СИСТЕМУ. А она, система, стала заполнять свободные пространства: надувать возможности гангстеров, которым подкидывала информацию, создавать их конкуренцию с традиционным кланом воров-законников, сталкивать между собой возникающие группировки, сея, как былинный крестьянин-богатырь новую поросль криминальных хоров-кордебалетов. Это и были девяностые: эпоха создания «нового класса собственников». И эпоха его канонизации: все способные хоть как-то быть услышанными медиа-персоны (журналисты, режиссеры, теледеятели) были давно завербованы и прикормлены на «вкусных темах». Значимые медиа отданы на откуп агентам, к которым были приставлены действующие офицеры (Старик Бобков возглавил службу безопасности медиаконцерна «Мост» у своего старого агента Гусинского. Там образовалась команда. Агент Пархоменко и агент Венедиктов, агент Кисилев и Малашенко, Добродеев, Уткин, Парфенов, Шендерович и имя им легион.
Вы конечно спросите меня: а как я смею марать чистые имена и светлые лики (в смысле прекрасные лица)?
Так я вам и отвечу: а вот так. Не нравится, забаньте.
А еще лучше - объявите меня агентом Кремля. Этот метод, кстати, изобрел Александр Борщяков в 1988-м, когда создавал по заданию Бобкова Ленинградский народный фронт. «Если кто-то из активистов с чем-то не согласен, - говорите прямо и громко: «имярек - агент КГБ, есть доказательства. Видели доносы, написанные его рукой, знаем пострадавших и умученных от него. Предлагаем высшую меру - бойкот негодяя!» Метод работал. И будет работать вечно.
Но Борщяков придумал еще одну мульку, понравившуюся Учителю Филиппу: конкурентный подгруз. После прихода Суркова это стало классикой. Но когда-то было удивительным изобретением: помимо одного источника информации, нужен альтернативный, другой по эстетике. Если первый - рафинированный, второй должен быть нарочито брутальный. И еще третий - совершенно независимый, альтернативный и даже андеграундный. Но во всех трех источниках некие «биты иноформации» должны быть идентичны. А еще лучще - конгруэнтны, чтобы у недоверчивой аудитории складываться в единую картину. И тогда призвали Березовского. Тоже агента. Дали ему «зеленый свет» для большого хапка, но с условием: он создаст свою медиа-империю. С агентами. Листьевым, Ворошиловым, Пельшем, Клейменовым, Кисилевым, Доренко, Разбашем и другими.
•
Есть расхожее и наивное мнение, что в начале девяностых российские спецслужбы потеряли былое влияние, офицеры были растеряны, не знали что и как делать, кому служить и испытывали огромные трудности с агентурой. Часто и мои читатели комментируют: «Вы, Дмитрий, преувеличиваете роль чекистов после развала СССР. Они подняли голову снова только к середине нулевых. Я общался с многими, мне говорили…»