Старенький терапевт долго осматривал больную, хитро косился на бледное Ксюшино лицо с темными кругами под глазами, прицокивал языком и все приговаривал: «Ага, ага, матушка!» Отделавшись в итоге направлением на анализы, он назначил повторный визит на следующий день.
Наутро врач встретил взволнованную пару, радостно улыбаясь.
— Поздравляю! Кого хотите?
— В смысле?! — удивился Алекс.
— Что значит «в смысле»? И так понятно! Мальчика или девочку хотите?
— Доктор! Вы о чем? — не веря своим ушам, пролепетала Ксюша.
— Как о чем?! — развел руками доктор. — Вот беда с молодежью, просто ничего не соображают. Вы беременны, матушка, у вас будет ребенок! Поняли, наконец?
— Теперь поняли… — Новость ошеломила Ксюшу настолько, что она не сразу смогла ее осмыслить.
— Господи! — пробормотал Алекс. — Не может быть!
— Ну почему не может быть? — снисходительно похлопал его по плечу врач. — Вы люди молодые, естественно, что должны быть дети. Закон природы, однако.
— Мне говорили, что у меня не может быть детей. Я столько лет лечилась…
— Мало ли, кто что говорит. К тому же вы упоминали, что несколько лет занимаетесь танцем живота. А это значительно улучшает состояние внутренних органов. У вас, наверное, были всякие спайки и рубцы. Судя по всему, они просто рассосались. И вообще, ступайте, что-то я устал от вас, — весело закончил доктор. — У меня там очередь настоящих больных. Идите, идите! Осознавайте новость.
Ксюша и Алекс в молчании покинули кабинет и уселись на скамейку перед входом в поликлинику, крепко держась за руки.
— Как ты? — тихо спросила Ксения.
— Я… я… я даже не знаю. Я не то что счастлив, я просто потрясен. Я так хотел этого!
…Прошло четыре года. В субботу утром Ксения, проснувшись, привычно пошарила по постели. Алекса рядом не оказалось. Она неохотно поднялась, натянула халатик и прошлепала в детскую. Алекс с маленьким Сережей увлеченно собирали купленную накануне железную дорогу.
— Привет! — окликнула она свое семейство.
— Привет! — хором отозвались мужчины. — Как насчет завтрака?
— Обжоры! Станете толстыми и противными, если будете все время просить есть!
Ворча, она направилась на кухню. На полдороге ее нагнал Алекс, обнял и, прижав к стене, стал жадно целовать.
— Ребенок начеку! — предупредила Ксюша.
— Пусть учится! — отозвался Алекс, подхватил ее на руки и покружил по кухне. — В нашей семье мужчины умеют любить женщин.
— Умеют, умеют, — подтвердила Ксения. И деловито распахнула дверцу холодильника. Семейство уселось за стол и выжидающе уставилось на нее в ожидании пропитания.
— Омлет? — спросила Ксюша. — Каша? Сосиски? Бутерброды?
— Омлет! И каша! И сосиски! И бутерброды! И побольше! — послышалось в ответ.
— Какое счастье, что обедать мы будем у Фариды! — Ксения с деланным смирением посмотрела на потолок, будто надеясь найти подтверждение своим словам. На потолке, кроме люстры, ничего не обнаружилось. Хозяйка с легким вздохом принялась за утреннюю готовку. Она была счастлива.
В доме Фариды, как всегда, стоял страшный шум и гам. За прошедшие годы она, стараясь наверстать упущенное, родила то ли троих, то ли четверых детей. Точно подсчитать их никогда не удавалось, поскольку они непрерывно с воплями бегали по дому, создавая впечатление, что их по крайней мере в два или три раза больше. Маленький Сережа с воодушевлением принял участие в их забавах.
Гоша за прошедшее время потерял волосы и право голоса в решении семейных дел, зато приобрел килограммов сорок веса. Целыми днями он валялся на тахте в состоянии полной атараксии, непрерывно ел и пил пиво. На запястьях у него красовались золотые браслеты, на шее — толстая цепь. Пальцы, как у средневекового феодала, были унизаны перстнями-печатками. С некоторых пор дома он обряжался в яркий халат и тюбетейку. Даже глаза у него стали узкими, как у природного азиата.
Шумная Фарида упоенно командовала мужем и детьми, вела дом и всячески наслаждалась жизнью. Единственный человек, которого она слушалась, был ее отец, хитрый Карим. Тот жил по соседству и каждый день приходил в дом зятя обедать. За едой он любил поучать домочадцев:
— Ты, дочь моя, Фарида-ханум, должна слушаться мужа своего Гошу.
— Да, папа, конечно, папа! — отвечала не менее хитрая Фарида.
— Он сделал мне лучший подарок в жизни: внуков.
— Да, папа!
— За это я Гошу озолотил! Да, зять?
Гоша с тоской смотрел на тестя и возвращался к еде. Карим усмехался и приговаривал: