Она неосознанно отодвинулась и поймала на себе чуть обиженный взгляд друга.
— Скелет, мышцы, внутренние органы, как вы уже догадались, профессор, — он вздохнул. — Я не вар, но получилось как-то так.
Ланской смотрел все еще с сомнением, но взгляд чуть потеплел.
— Со мной в медблок. Спец питание по результатам анализов, и я удивлен, что вам сразу его не выделили.
— Так нейр же, — Алька улыбнулся, а Стана попыталась скрыть дрожь, пробравшую ее при этих словах. — На процент измененных тканей не тестировали, только общую модификацию.
— Со мной в медблок, — повторил Скай и пошел в душ.
Друг остался лежать на полу, а Стана все так же сидела рядом. Наверное, надо было что-то сказать, но слов не находилось. Она смотрела на него: темные пряди, ярко-синие глаза, четкая линия подбородка — ничего общего с ее подопечным. И у его друзей — ничего общего, а она видела этих троих и почему-то постоянно вспоминала Алека. Именно Алека, Алый оставался для нее непонятным и чужим. Интересно, кого вспоминал Скай?
— Душ? — Стана встала и протянула ему руку. Алька застонал.
— Лучше убей.
Встал он сам без посторонней помощи и скрылся за той же дверью, что и профессор парой минут раньше. Она пожала плечами и вошла в соседнюю, женские и мужские душевые были разделены, несмотря на пропагандируемое равенство и братство. Холодная вода привела ее в состояние шаткого, но все же равновесия. Мир снова стал прекрасен, Стана вышла обратно с четким ощущением того, что вот-вот случится что-то хорошее. Ская и Альки в зале уже не было, равно как и их вещей, так что она собралась и ушла, аккуратно притворив за собой дверь.
В медблок Стана идти не стала: кому и на кой черт она там сдалась? Вернулась в корпус, где вот-вот должна была начаться пара по политологии. Профессор Огарев, временно замещающий погибшую Юлию, не терпел опаздывающих, Стана влетела в аудиторию за минуту до того, как в дверь вошел он. Щелчок замка заставил студентов привычно вздрогнуть; профессор прошел к кафедре, стуча каблуками, и холодно улыбнулся.
— Добрый день, господа студенты. Кто сегодня отсутствует?
Стана огляделась. Не было пары человек, про которых она точно знала, что те болеют. Еще не было Альки, кажется, не успели они со Скаем к врачу до начала пары.
— Александр Ланской, — она пожала плечами. — Он в медицинском блоке с профессором Ланским.
— Что-то срочное? — профессор вздернул бровь.
У него была странная мимика, слишком скупая для человеческой, слишком выразительная для модификанта. Стана долго сомневалась, к кому его отнести. Просветил Скай, между делом упомянув, что во время войны Леонид был куда как более милым и дружелюбным. Мод, нейр, герой войны — один из многих. Количество этих героев на квадратный метр в университете зашкаливало, но ее это уже не удивляло. Один из вице-министров во главе учебного заведения, еще несколько министров в правлении — чему уж тут удивляться. Скорее потрясало понимание того, что упомянутый вице-министр, то и дело мелькающий на обложках и в новостях, и герой войны Блэк — одно лицо.
— Станислава? — оклик профессора заставил ее вздрогнуть.
— Прошу прощения, профессор, я не уверена. Профессор Ланской забрал Александра для проведения каких-то анализов.
Леонид кивнул и, казалось, потерял к ней всякий интерес. Лекцию Стана слушала вполуха, аналитика в приложении к политической обстановке не сильно ее интересовала, даже разбор темы на примере предпосылок к началу Третьей мировой не вдохновлял на подвиги. Сидящая рядом Алина стенографировала едва ли не дословно, Ли спал, уложив голову на руки. Он вообще вечно дрых на лекциях, профессора будили, он отвечал — профессора прекращали будить. Профессор Огарев (да и Юлия до него) тоже один раз так попался и с тех самых пор не обращал на спящего студента ни малейшего внимания. Разве что мог вызвать к доске и устроить форменный допрос, но Ли неизменно знал ответы на все.
— К семинару подготовьте, пожалуйста, подробный разбор аналитических отчетов на момент окончания войны, — аудитория жалобно застонала, профессор примиряюще улыбнулся. — Ну, ну! В следующий раз мы увидимся только через два месяца.
Все зашептались. Стана вскинулась, недоуменно озираясь.
— Через два месяца? — осторожно спросила она.
Профессор улыбнулся еще шире.
— Подробности вы узнаете от господина ректора через, — с щелчком и скрипом открылась дверь, — да, прямо сейчас!
Леонид повернулся к вошедшему Блэку и скупо кивнул, тот ответил таким же кивком и занял место за кафедрой.
— Господа студенты, я здесь, для того чтобы сообщить вам о предстоящей практике, на которую в полном составе будут отправлены все студенты факультета государственного управления. Точную программу практики можете уточнить у кураторов своих групп и направлений, — он насмешливо сощурился. — Специально для будущих летчиков приоткрою завесу тайны: летать будете!
Меньше минуты прошло в абсолютной тишине, а потом раздались радостные вопли. Аудитория ревела, Стана сама кричала вместе с остальными, и ее голос терялся в общем гуле. Профессор неодобрительно хмурился, прикрывая ладонью изогнутые в улыбке тонкие губы. Он казался на несколько лет моложе, как и стоящий рядом с ним смеющийся Блэк. Они оба сейчас были такими живыми, что Стана вдруг почувствовала странный приступ непонятно откуда взявшейся ностальгии. Хотелось подойти к этому Блэку и обнять его, хотелось растрепать идеальную укладку Леньки…
— Ур-ра! — крикнул кто-то из студентов, вторя ее мыслям. — В небо!
Господин ректор вскинул к потолку сжатый кулак и победно улыбнулся.
========== Акт шестой — Dimidium animae meae (Половина моей души) ==========
Конечно, жизнь продолжается, и мы должны жить дальше.
Но иногда события прошлого не дают нам покоя.
(Луиза Уолтерс, «Чемодан миссис Синклер»)
Мерный перестук колес, убаюкивающий в первые часы пути, его откровенно раздражал. Скай метался по купе, отчаянно жалея, что время приема лекарства еще не пришло. Он пробовал заходить к студентам, но бесило все и вся. Чуть не наорал на Аллу, вовремя остановился, извинился, отговорился тем, что день не задался, и сбежал к себе. Пробовал отжиматься, но мышцы даже болью не наливались — так, бесконечность механических движений. Пробовал читать, но буквы прыгали перед глазами и не желали складываться в слова.
И заснуть, как назло, не получалось.
За окном темнело, он нервно барабанил пальцами по столику, якобы смотря какой-то фильм, а на деле — поминутно проверяя время. Минуты ползли медленно, сменяя друг друга и вроде бы приближаясь к заветному «23:59», но с такой черепашьей скоростью. Он забарабанил пальцами чаще, к сожалению, на скорость изменения цифр это никак не повлияло.
Скай вздохнул, закрывая глаза и оперся на стену. Эффекта волшебных таблеток хватало все на более короткий срок, а посоветоваться было даже не с кем. Кирилл — вечно занят, хотя он и пытался пробиться, а теперь и вовсе далек. Алла — ничего не знает про этот препарат, и, судя по комментарию Блэка насчет «экспериментального», ей и не стоит знать. А к кому еще с таким можно прийти?
Во рту пересохло, он судорожно сглотнул, чувствуя, до невозможности остро, дрожащие пальцы, холодный пот на шее, подступающую панику. 22:03 — говорили часы.
— К черту! — сказал Скай и закинул в рот маленькую белую пилюлю.
Проглотил, не разжевывая и не запивая, улегся на полку и закрыл глаза, ожидая, когда лекарство, наконец, подействует.
По телу прошлась первая волна тепла, голоса в наушниках будто стали громче. Он прислушался к шутке одного из персонажей фильма и засмеялся, чувствуя, как его уносит, качает на волнах тепла. Скай открыл глаза: закат за окном раскрасил небо теплыми, красивыми тонами. Там вообще было красиво, а он и не помнил уже, насколько живописный это путь.
Вроде бы от части относительно недалеко море, надо будет попробовать выкроить день-другой и доехать. Не окунется — так хоть посмотрит, но разве остановит его теперь слишком холодная вода? Он улыбнулся еще шире, прижимаясь лбом к стеклу и впитывая приятную прохладу. Было хорошо. Не хватало только чая и интересной книги.