- К сожалению, это не наш случай, - с иронией заметил Лухан.
- Откуда знать? Что если однажды мы проснемся, и всё окажется совсем иначе?
- Скорее бы настал такой день.
- С другой стороны, - возводя взгляд к потолку, где остролистно упирались в свод скромные барельефы, рассуждала я. – Вдруг наша ситуация – это награда? Ну, смотри. Когда мы оба были живы, то кто-то один или оба запросто умирали. А теперь? Ты не заболеешь, не поранишься, не умрешь, - наивно сказала я, и незаметно помрачнела. Лухан проницательно угадал причину.
- Но ты всё равно не можешь знать, что я не исчезну, - изрек он. – Как и я, больше всего на свете боюсь, что с тобой что-то случится. Каждый раз, когда ты выходишь отсюда… мне хочется выть и биться о стены, но они не выпускают, не давая даже ощутить себя. Просто глухая защита, которая отталкивает.
- Ничто не длится вечно, - скорее призывая такую возможность, чем веря в неё, произнесла я. – Однажды всё изменится. Разве мы спешим? Нет. Мы будем ждать, пока что-то пойдет иначе.
- Дай руку, - попросил Лухан. Удивившись, я подождала в нерешительности немного, но выполнила его просьбу, подняв ладонь. – Нет, не так, - улыбнулся он, волнуясь. – Вниз ладонью, как будто бы она лежит на моей, - он поднял свою и я, имитируя соприкосновение, повесила руку над его. В тени церквушки его силуэт очень хорошо различим, почти каждая черточка, каждая морщинка в уголках глаз, когда они щурятся, веселясь. – Ты выйдешь за меня замуж? – кратко вымолвил он. Мои ресницы вздрогнули. Он… его взгляд, его губы… Лухан… я люблю тебя, как же я люблю тебя! Но как, как я выйду за тебя замуж?! Ты понимаешь это или нет? Или, и понимая, всё равно хочешь не замечать преград, не думать о них? Я тоже не хочу, не буду разделять нас с тобой, словно ты не такой, словно мы разведены по разные стороны чего-то. Это неправда! Мы всегда вместе! Я втянула носом подобравшиеся слезы, но они просочились через глаза. Нейтрализуя их, я расплылась в улыбке, и две слезы съехали по лицу поверх неё.
- Да, - ответила я, погладив поверхность его ладони. Пространство в том месте, где она подразумевалась. – Я выйду за тебя, и пусть это не получится, я всё равно твоя. Жена, супруга, возлюбленная.
- Может, и не получится, но я бы хотел попробовать, - отвлекшись, Лухан осмотрел помещение часовни. – Ты могла бы пригласить сюда священника?
- Ты, действительно, этого хочешь? – он с тревогой воззрился на меня.
- А ты – нет?
- Хочу, - моё желание никак не влияло на то, как воспримется сторонним человеком вся эта история.
Мы устремили взоры на распятие, единственное, что выделялось, за неимением прочей атрибутики. Витраж засвечивал его, и оно казалось темной тенью креста. Правда ли, что все несут свой крест, и он даётся по силам? А как же быть с теми, кто кончает с собой? Выходит, есть те, кто не выдерживает? Их тут же приписывают в грешники, чтобы никто не смел отрекаться от мук и тянул существование, каким бы оно ни было. Нет, христианская идеология была чужда мне, но Лухан, кажется, доверял ей. Возможно, потому что жил в последний раз ещё не в двадцать первом веке. Я стала подниматься, не проникнувшись доверием к здешней святости. Но венчание – это то, что было доступно нам, как обряд вступления в брак, потому что документов у привидения нет, и печати в паспорт мне не ждать.
* * *
- Сегодня мы почитаем фантастику, - объявила я, подбирая под себя ноги и гнездясь напротив Лухана. – Кто знает, насколько писатели были хорошими прогнозистами и знающими истину людьми? Жюль Верн и Рэй Бредбери сочиняли из головы, а десятилетия спустя их описания и мечты сбывались, воплощались!
- И кого же мы будем читать? – смотрел не на книгу, а на моё лицо, влюблено и не дыша, Лухан, хлопая озарившимися звездным сиянием глазами с тех пор, как двери заброшенного дома отворились, впустив меня.
- Пристли, «Тридцать первое июня», - раскрыла я форзац, приглаживая перевернутую сторону. – Двое жили в разных веках, она в двенадцатом, он в двадцать первом. Они увидели друг друга с помощью магии, через зеркало, - мы покосились на наше, с которого я совсем сняла простыню. Улыбнулись. – Влюбились, поняли, что являются половинками, и смогли остаться вместе! Вот так-то. Я прочла краткое содержание сзади, а теперь нужно узнать подробности, как у них это всё вышло.
- Почитаешь мне? – попросил Лухан.
- Ты не хочешь подсесть и почитать вместе? – замерла я с открывающейся первой страницей и поглядывая на него, озорно и кокетливо. Если бы мы могли ощущать друг друга, то приглашение имело бы сексуальный подтекст, разрешение к близости, но так это было… это просто было.
- Нет, я хочу слушать тебя.
- Слушать меня? – смутилась я, однако найдя в Лухане искреннее выражение, я приготовилась вырабатывать дикцию: - Что ж, начнем…
Дни шли за днями, и я не могла уже сказать точно, как давно мы знакомы. Перемешавшись с былыми жизнями, новые, обретаемые совместно впечатления, переходили в свежие воспоминания, путались со старыми, образовывали непрерывную череду цельной, но такой разнообразной судьбы, одной на двоих, во всех видах, эпохах императоров, периодах войн и мира, нищеты и благополучия. Мы побывали везде, и продолжали путешествие, не отходя никуда, вдвоем, под крышей заколдованного или проклятого дома. Наш смех раздавался всё чаще, бросая вызов тому, кто решил навсегда заставить нас плакать и сокрушаться. Нам было хорошо с Луханом, так, как не могло быть ни с одним живым человеком.
- … а помнишь, когда мы устроили свидание в тот раз… закончившийся казнью? – о серьёзнейших и драматичных вещах мы научились говорить весело и беззаботно. – Был праздник… повсюду сияли мириады фонарей!
- Ты была в ярко-красном платье, с золотой каймой, - закивал Лухан, поднявшись вслед за мной. Поглощенная ностальгией, я кружилась по комнате, между окном и черным роялем.
- Мы оказались рядом как будто случайно. Мы знали друг друга с малых лет. Это было самое долгое наше знакомство, в той жизни, да?
- Да, мы любили друг друга с детства и шли к этой любви… на том празднике ты затмила всех!
- Тебе так казалось, потому что ты не рассмотрел других, - засмеялась я.
- Я вообще ни на кого не смотрел, кроме тебя! – Лухан выпрямился, глядя, как я невольно пританцовываю, проигрывая что-то в голове. – Ты помнишь тот танец?
- Да, очень странным сейчас кажется… раньше так глупо танцевали! Но в этом было больше смысла. И никакого разврата. Ты стоял вот так, - я изобразила позу, намекая, чтобы он принял её. Лухан исполнил это. Я подошла ближе, и, выставив слегка ногу, опустила взгляд долу. – А я вот так.