- Мне кажется, что да, - Лухан оглядел себя сидя. – Где-то болит, а где – не пойму. Я же вижу, что сердца нет… но когда переживаю, то что-то тянет, даже покалывает. Удивительно, когда не могу определить, какая же часть тела чувствует? Начинаю понимать, что нечем ведь… и постепенно укладывается, - он с сарказмом хмыкнул: - Вот оно что такое «фантомные боли». Чувствительность того, что уже не существует.
- Перестань! Ты есть. И я тому свидетель, - мы положили руки на одно место, олицетворяя союз, связь, пожатие.
- Очень красивая песня звучала в фильме, - помолчав, заметил Лухан.
- Тебе тоже понравилась? Я сейчас найду её и включу, - забравшись в папку музыки в телефоне, я быстро набрала название и исполнителя, так как давно знала их, в своё время пофанатев от этой кинокартины. Строка поиска помогла оперативнее вывести нужное на экран. Я нажала «плэй», с замиранием слушая первые звуки. Посмотрела на Лухана. Наслаждаясь, он прикрыл веки. Так хотелось положить голову ему на плечо, чтобы его рука приобняла меня, слышать стук сердца в его груди, трогать шероховатую ткань рубашки и вдыхать его туалетную воду. Почему это так важно для людей? Почему без телесного контакта мы ощущаем незаконченность? Ведь вот же он, со мной, говорит, слушает, любит меня, и я его люблю. Чего ещё требуется? Зачем физический контакт? Потому что природа наградила нас двумя атрибутами – духовным и плотским? Поэтому мы пытаемся удовлетворить оба? Удовлетворить… если организму предел есть, то есть ли предел душе? Вот уже несколько столетий две души не могут дойти до грани.
- Потанцуем? – предложил Лухан, выведя меня из задумчивости. – Как эта пара в фильме.
- С удовольствием! – я поднялась, встав перед ним, он тоже поднялся и, положив руки мне на талию, улыбнулся нашей очередной выдумке и глупости. – Это вряд ли получится, да?
- Главное поймать ритм, и покачиваться в одинаковые стороны, - посмеялся он. Я создала видимость того, что мои ладони лежат на его плечах и постаралась воспроизвести движения современного медленного танца. Оказалось, что это сложнее, чем изобразить тот танец, старинный. Тогда я явно танцевала чаще, чем в этой жизни. Если быть откровенной, то медляки я в этой не танцевала ещё ни с одним парнем. – У нас выходит, не находишь?
- Что-то в этом есть, - согласившись, я залюбовалась его глазами. Они почти не пропускали темноту за собой, и можно было разглядеть их отчетливо. Добрые, красивые, вымученные. – Ты знаешь, я люблю тебя.
- И я люблю тебя, - мы остановились. – Я счастлив, что я могу сказать тебе это. Иногда мне кажется, что большего и не нужно.
- А разве что-то ещё нужно, в самом деле? – хихикнула я, смутившись того, как высокопарно мы говорили. Опыт перерождений изрекал многое за меня, но эта семнадцатилетняя девчонка ко многому была менее готова. Я посмотрела на окно. За ним было почти совершенно темно. – Ох, черт! Я напрочь забыла о времени! Дома меня убьют. Я должна идти, Лухан, прости!
- Конечно, разумеется, - он отступил так, будто мог помешать мне пройти, и даже убрал руки, будто мог удержать ими. Я наспех махнула ему, замерев на мгновение на пороге. Бледный силуэт без перемен, отдыха и перерывов продолжил ждать, обреченный свою нареченную.
Я открыла дверь домой и, по какой-то неловкой тишине и затаённости, почувствовала что-то неладное. Свет горел в конце слева, в моей комнате. Скинув кеды и стянув рюкзак с плеча, я понесла его с собой в спальню. С порога я обнаружила сидящую на моей кровати маму и стоявшего возле моего компьютера отца. Лица их были тревожными, а мамин взгляд, нащупавший мой, крайне обеспокоенным.
- Вы чего здесь? – застыла я, силясь улыбнуться. Мать посмотрела на отца, передавая инициативу речи.
- Мама прибиралась в твоей комнате, - начал он. Я тут же обежала глазами каждый уголок и нашла на компьютерном столе и за мамой, на постели, все те книги, которые я нахватала в библиотеке и пока что не вернула. – И нашла кое-что. Вернее, обнаружила странное… - папа подтвердил мои догадки, указав на книги. – Я включил твой компьютер, чтобы убедиться, что это мимолетный интерес…
- Ты залез в мою личную информацию?! – оскорбилась я, как и каждый человек, наверное, попытавшийся бы на моем месте отвоевать частное пространство и свои права на свободу.
- Я не лазил нигде по файлам, просто посмотрел, на каких сайтах ты бываешь…
- Но это отвратительно! – кинула упрек я. Наконец, вступилась за их поступок мама:
- Мы увидели, что все книги, которые ты так увлеченно читала, не имеют отношения к учебе! Что мы должны были думать? – она нервно сплела пальцы. Ей не нравились ссоры и скандалы, как и мне. Но если папа начинал, то его было трудно остановить.
- Что у меня есть хобби и интересы? – логично предположила за них я.
- Но какие! – всплеснул руками отец. – Что это за дребедень? Мистика, призраки, привидения, переселение душ, реинкарнация… что это такое, я спрашиваю?!
- Любопытство! – чуть не оскалилась я, защищая святое и неприкосновенное, связанное с Луханом.
- Ты учишься в старших классах! И забиваешь себе голову этой мутью? – отец ткнул на экран. – Тут тоже самое! Ты не была на школьных сайтах уже пару месяцев! Одни сказки, мифы и байки о полтергейстах! И это тогда, когда надо усиленно учиться? Я доверял тебе, - он поправился: - Мы с мамой считали тебя рассудительной и умеющей отвечать за себя, но ты пропадала в библиотеке вот с такими целями?! А что же ты делала всё остальное время, когда обманывала нас, что у подруг? Вызывала духов или чертила пентаграммы на заднем дворе? – как он был близок к разгадке!
- С вашей стороны было некрасиво копаться в моих вещах! – огрызнулась я.
- Я спросил тебя о том, где ты проводила время, и где была сейчас? Ты можешь ответить? – я встретилась с ним глазами. Что, прямо вот так сказать ему в лицо, что встречаюсь с призраком? Он вызовет скорую. Он ничего не поймет, даже не попытается.
- Я не собираюсь говорить с тем, кому плевать на то, что мне приятно, а что нет! – я стала опускать рюкзак на пол.
- Тогда ты больше никуда из дома не выйдешь, а до школы и из неё провожать тебя буду сам, - рука остановилась и сжала лямки крепче.
- Ты шутишь?
- Никаких шуток! Если ты не отчитываешься за своё поведение и так нагло ведешь себя с родителями, то нечего тебе таскаться, где попало! Хватит! Посидишь дома, обдумаешь своё поведение, - начиналось то, чего я боялась больше всего на свете. Я сделала шаг назад. Отец его не заметил: - Не понимаешь слов – буду принимать меры! Тебе же всё равно, что о тебе волнуются? Тебе же трудно сказать, где ты пропадаешь? Или стыдно? – он уже накручивал себя.