По пути Бэрронс объяснил, что металлогвардейцев в башне нет, они опасны и не могут действовать самостоятельно, лишь по четкой указке оператора. Ледяная гвардия состояла из грязнокровных из менее знатных семей Великих домов. Мальчиков, которые не имели права на кровавый ритуал, но которых инфицировали случайно.
Хотя Бэрронс шел ко входу так, словно даже не думал, что его могут не пустить, Блейд затаил дыхание. Пара дам, прогуливавшихся на площади, посмотрели на них и вытаращились, будто узнав лицо господина. Так и должно быть. О его дерзком противостоянии Эшелону давно нарисовали и издали множество карикатур, не забывая добавлять хозяину трущоб рога. Одна из женщин даже глянула на его голову, будто хотела увидеть именно их, пока спутница не утащила ее прочь, явно в предвкушении скандала.
— Ну вот. Теперь они всем растрезвонят, — прошептал Бэрронс.
Огромные готические арочные двери на мгновение накрыли их с Бэрронсом своей тенью. Повисла странная тишина. Блейд посмотрел на центральный башенный шпиль. Пара лестниц поднималась спиралью, переплетаясь. На каждом этаже оказалось полно комнат, но внутри башня была полой. А на самом верху находился едва заметный снизу атриум.
Члены Эшелона в ярких одеждах подходили к перилам, желая посмотреть, что вызвало такую суматоху. Они обмахивались веерами, и перья в головных уборах то и дело качались, когда их владельцы склонялись друг к другу и перешептывались, прикрывая руками рты.
Нервы Блейда натянулись, и в нем встрепенулась тьма. Онория где-то под этой крышей. Ему хотелось побежать и изрубить мечом всех этих павлинов, словно горячим ножом по маслу. Устроить в башне невиданное кровопролитие, дать им понять, что такое истинная жажда крови. Преподать урок, чтоб неповадно было красть его женщину…
На мгновение мир господина разделился на две части: в одной были только тени, а другой сверкал красками.
— Блейд? — Он едва почувствовал руку Бэрронса на своей и заметил настороженный взгляд голубокровного. — Ты что-то сказал?
Блейда охватил страх, но стоило моргнуть, и зрение прояснилось. Они уже одолели пол-лестницы, и он не помнил, как это произошло.
— Нет, эт не я, — выдавил Блейд.
— Над было на лифте поехать, — пробормотал Уилл, глядя на ногу Бэрронса.
Тот уже не хромал, но все равно шел с трудом. Считалось, что к атриуму ведет тысяча ступеней.
Бэрронс покачал головой и для пущего эффекта набросил алый плащ на руку:
— Слишком быстро. Я хочу, чтобы они успели собраться. Сегодня заседание совета. Мне надо, чтобы они находились в атриуме. Для вас это тоже важно.
— Ага, ток ты уверен, что доберешься до верха? — спросил Блейд.
— С болью нельзя бороться, нужно ее принять, чтобы победить, — ответил Бэрронс, словно машинально цитируя заученную фразу.
— Кто эт сказал?
— Герцог Кейн. — Бэрронс не сводил глаз с лестницы и любопытных голубокровных, вышедших из каждой чертовой комнаты в башне. — Он вбил в меня эти слова с детства, чтобы я никогда их не забыл.
— А че он сотворит, када узнает, что ты его так подвел?
Бэрронс опустил голову:
— Не знаю.
Маска молодого заносчивого голубокровного спала, и теперь в темных глазах Лео светился усталый цинизм.
— Те нужен союзник, и я тя прикрою. — Несколько неожиданно, но Блейд всегда платил по счетам. Бэрронс рисковал ради него и Онории. — Ты ж знаешь, что ей это не понравится?
— Кому? Онории?
— Она вроде определилась, кем тя считать, а теперь запутается.
— Злобным сводным братом? — спросил Бэрронс.
— Которому, оказывается, не все равно.
В ответ повисло молчание.
— Не говори ей этого, — наконец прошептал Лео, поднимая глаза. — Вот мы и на месте. Это герцог Гете, и он захочет узнать, по какому праву мы сюда пришли. Говорить буду я.
Впечатляющий голубокровный загораживал им дорогу, поэтому пришлось остановиться за три ступеньки до него. Бэрронс слегка поклонился:
— Мандерли.
— Бэрронс, — ответил герцог, переводя взгляд ледяных голубых глаз с него на Блейда.
В прошлый раз они встречались, когда Гете был молодым членом Ледяной гвардии. Ему едва исполнилось шестнадцать, даже еще не прошел ритуал. Юнец с мечом загораживал единственный выход из башни. В ярости Блейд чуть его не обезглавил, о чем напоминал жуткий шрам на подбородке Гете с левой стороны.
Герцог, одетый в аккуратный бархатный камзол с кружевным воротником и кожаные штаны, хорошо сохранился. Его назначение главой дома было неожиданным, такого не достигал ни один грязнокровный. Судя по черному одеянию, его супруга недавно умерла.