— Охотники Гильдии?
Знаменитые Ночные ястребы, промышляющие в городе.
— На вампира идем. Мы с ними щас в одной лодке. Не могу пришить его сам. А че? Какие-то проблемы, Онор? А, точно, у Гильдии ж на тебя ордер.
Блейд врезал кулаком по двери рядом с ее головой. Звякнули кандалы, и створка захлопнулась.
— Я просто хотела забрать дневники и уйти.
— У мя их и не было. Я ж те говорил.
Она покачала головой:
— Тогда кто же?..
— Эсме, — ответил Блейд. — Тока она здесь читает. Решила нас столкнуть. Хотя травить мя ты сама надумала.
— Я не… — Онория сжала губы. — Прости.
— Ага, ток извинений маловато. — Блейд протянул ей закованные запястья. — Теперь прощение придется заслужить, Онор. Твоя кровь поставит мя на ноги.
Глава шестнадцатая
Ключ от наручников лежал у Онории в кармане и словно прожигал дыру в юбках.
— Мне казалось, ты решил подождать.
— При таком раскладе обождать низя, — ответил Блейд.
— Я позову Эсме.
— Я ужо кормился от нее на неделе и от Уилла тож. Единственная трэль в ближайшей округе — миссис Фэггети, но стока, скока мне надь, она не даст. — Блейд прижал палец к груди Онории. — Тока от тебя я могу кормиться без опаски. Справедливо, чо уж.
Она сглотнула и, едва дыша, опустила взгляд на крепкий палец. Господин прав. Если он появится в таком виде перед любым представителем Эшелона, даже Лео, то превратится в кусок мяса посреди стаи голодных акул. И виновата в этом только Онория.
Она судорожно выдохнула и ответила:
— Я готова.
Ситуация ведь не противоречит заключенной сделке. Лучше покончить со всем разом, чем оттягивать неизбежное.
В зеленых глазах господина промелькнул гнев.
— О, знаю, Онор, ток я тя не спрашивал. Поди сюды.
Он указал на кровать.
— Нет уж, — отказалась Онория. Делать это на постели слишком непристойно. А ей и так не по себе. — А почему не в кресле?
— Онор, живо в кровать, — сказал Блейд, как отрезал.
На подгибающихся ногах она подошла к постели и села на краешек. Блейд властно протянул ей руки.
— Хош, шоб я сам ключ поискал? — спросил он, видя ее замешательство.
— Нет, все в порядке.
Онория вытащила ключ дрожащими пальцами. «Черт бы побрал этого голубокровного!» Казалось, прошла вечность, прежде чем ей удалось попасть в замок. Блейд мог бы помочь, но предпочел стоять столбом, словно это входило в наказание, а затем мягко попросил:
— Ляг.
Онория послушалась. Блейд поставил колено на край постели, и матрас прогнулся под его весом. Онор сдвинулась, задела бедром ногу голубокровного и схватилась за простыни, чтобы совсем на него не скатиться.
Блейд устроил второе колено так, что оседлал ее ноги. Онория отползла назад, пока не уперлась в изголовье. «Дыши, просто дыши», — убеждала она себя.
Но не могла не посмотреть на его рот, этот порочный, слегка искривленный рот с тонкими губами, часто изгибающимися в улыбке. Скоро он коснется ее тела, будет слизывать с нее кровь.
Боже правый, она к этому не готова. «Может, вообще никогда не буду готова», — подумала Онория, но напомнила себе о заключенной сделке.
Блейд бросил рядом с ней наручники. Его лицо совершенно ничего не выражало, лишь глаза почему-то сверкали.
— Надень.
— Думаю, они не нужны. Я полежу спокойно.
— Онор, заткнись! — Блейд подтащил ближе столик и разложил на нем кожаный сверток с флешеттами. — Твое ерзанье мя заводит, а так низя. — Он посмотрел ей в глаза. — Щас нам это ни к чему.
— Пожалуйста, надень рубашку, — выпалила Онория.
— Я те не нравлюсь? — Блейд указал на свой бледный, рельефный торс, как будто она его раньше не видела. Затем небрежно провел рукой сверху вниз от середины груди и дальше, зарываясь в светло-желтые волоски, стрелкой уходящие под пояс брюк.
Онория не ответила на вопрос, лишь залилась краской и повторила:
— Пожалуйста.
Как же неловко. Пусть с трэлями в нынешнем обществе и обращались уважительно, Онория всегда считала себя немного старомодной. Все равно они кому-то принадлежали. Как скот. Онор повидала достаточно кормлений в Клинике и знала, чего ожидать. Блейд придержит ее, сделает надрез на вене и жадно присосется к теплому потоку крови.
Как можно уважать того, кто, по сути, считается едой? Ужасная мысль. Внутри все свело от изжоги и тошноты.
Блейд был добр: заплатил за ее ужин, довольно нежно расчесал волосы. Но все изменится здесь и сейчас. После этой минуты Онория станет для него всего лишь пищей.