— Хочешь, найду тебе место поспать…
Чарли прижался спиной к стене:
— Нет, все в порядке. Я подожду здесь, на случай, если понадоблюсь им.
И снова по сердцу словно ножом полоснули. Чарли боялся оставаться с ней наедине.
— Я вернусь, только пойду посмотрю, как там Уилл, — тихо сказала Онория.
И отправилась в комнату вервульфена в глубине дома. Дверь была закрыта, но из-под нее лился свет. Онор постучала и прижала ухо к крепкой двери.
— Убирайся, — прорычал Уилл.
— У тебя все еще идет кровь. Можно я посмотрю рану? Я ухаживала за больными.
— Нет.
— Можно войти? — Не дожидаясь ответа, Онория просто открыла дверь.
Комната Уилла оказалась меньше, чем она ожидала. Онория осмотрелась, удивляясь необычной обстановке.
Узкая кровать с тонким лоскутным одеялом и потертыми простынями скорее подходила для ребенка. На грубых полках стояли десятки детских книжек, все с потрепанными корешками и явно зачитанные чуть не до дыр. На маленьком столе стояло несколько отполированных ящиков из красного дерева. В них лежали перья и камешки, а также черная прядь, аккуратно перевязанная розовой шелковой ленточкой. Волосы Эсме.
Уилл зарычал и захлопнул ящик с прядью. Он стоял без рубашки, всем своим видом выражая неудовольствие. Судя по бинтам на кровати, понятно, чем раненый собирался заняться.
— Рану надо промыть до того, как бинтовать, — напомнила Онория.
Уилл нахмурился и слегка прихрамывая пошел к кровати. Мускулы перекатывались на его широкой спине.
— Я никуда не уйду, — предупредила Онор.
— Само заживет, без тебя.
— Пусть ты не хочешь помощи, однако она тебе не повредит. — Она нерешительно шагнула вперед.
Уилл был таким большим и грубым. «Если кинется, пожалуй, мне его не остановить». Однако Блейд занят, а об Уилле надо позаботиться.
Вервульфен не обращал на гостью внимания, вытирая мокрой льняной тряпкой покрытый кровью живот. Ткань выглядела относительно чистой, но Онория поджала губы, посмотрела в миску с водой и осторожно приблизилась еще на шаг.
— Я тебе не нравлюсь. И раз уж я не припомню, чем могла тебя обидеть, предполагаю, что ты против моих отношений с Блейдом.
Вервульфен опять не удостоил ее ответом, но склонил голову, будто прислушиваясь. Кровь капала в миску, окрашивая воду в ярко-красный. Онория думала, что рана уже затянулась, но та закрылась не до конца и зияла прорехами, будто плохо подшитый подол.
Уилл дрожащими пальцами продолжал очищать ее.
— Позволь мне, пожалуйста, — попросила Онор, накрыв ладонью его руку.
Уилл предупреждающе зарычал.
Онория положила руку на его поясницу и подтолкнула упрямца к крепкому креслу-качалке у окна:
— Да, да, знаю, тебе это не нравится, но давай притворимся на мгновение, что никто из нас не считает другого грубым, угрюмым или неприятным.
Именно в эту секунду его ноги подогнулись, и Уилл уставился на Онорию, раздувая ноздри от боли.
Она взяла миску с водой, с удивлением осознав, что та еще горячая. Значит, ее все же кипятили. Опустившись на колени у ног вервульфена, Онория выжала тряпку:
— Тебе нужно наложить швы или рана затянется естественно? Вернее, сверхъестественно.
— Исцелюсь.
Онория закатила глаза:
— Ну правда, неужели так трудно быть вежливым?
Уилл посмотрел ей в глаза:
— Ты мне не по нраву, потому шо плохо на него влияешь.
— Блейд, похоже, думает иначе.
— Ага, када мужика ведут за одно место, он паршиво соображает.
Онория осторожно ощупала рану.
— Я не совсем понимаю, что ты сказал, но подозреваю, не комплимент. — Она молча очищала рану, а потом села, бросила тряпку в миску с водой и взяла чистые льняные повязки. — Я не причиню ему боли. Никогда. Он был ко мне невероятно добр.
— Ты не из нашего круга. — Уилл презрительно покосился на ее рабочее платье. — Сколько пройдет времени, прежде чем ты вернешься обратно в свой?
Онория обернула тканью его талию, жестом приказав «пациенту» сесть ровно:
— Ты путаешь меня с теми, кому нравятся роскошные шелка и красивые паровые экипажи Эшелона. Это по душе Лене, а не мне. И так всегда было. Придется тебе смириться с моим присутствием, ведь я никуда не собираюсь.
Стоило словам сорваться с губ, как Онория поняла, что не солгала. У нее никогда не было дома: о владениях Кейна она почти ничего не помнила, а жизнь в замке Ланнистера походила на кошмарный сон. Потрепанная и почти не обжитая квартирка стала ее первым настоящим пристанищем. И Онорию тошнило при мысли о том, чтобы покинуть Блейда.