Его взгляд сместился в сторону Янны, которая резко покачала головой.
— Не смотри на меня.
— Гениально, — проворчал он, схватив предплечье Кати и потянув ее в сторону сломанной двери. Своевременная эвакуация была явно возможна. — Пойдем.
— Слишком поздно, — сказала Янна, затем с небольшой улыбкой просто исчезла.
Черт.
Уриэль рывком поднял Катю, держа ее за грудь, когда бросился в дверь, но даже когда он вошел в туннель, ведущий из тюрьмы, он знал. Янна была права.
Было уже слишком поздно.
Волнительное ощущение электричества затанцевало по его коже, и тогда мир резко растаял вокруг него.
Да, не было никакого другого способа описать это.
За один шаг скала под его ногами исчезла, вместе с грязными стенами туннеля, отправив его падать сквозь темноту.
Уриэль выругался, оборачивая руки вокруг Кати, он извивался, чтобы упасть на спину. Он не знал, куда они собирались приземлиться, но был практически уверен, что будет больно.
Две секунды спустя его худшие опасения подтвердились.
Они не только ударились об землю с достаточной силой, чтобы поломать несколько костей, но и камни, которые были разбросаны по каменному полу, были достаточно острыми, чтобы порезать его плоть.
Ошеломленный, Уриэль не мог помешать Кати выбраться из его объятий. У нее был небольшой мазок крови на щеке, но в остальном она казалась невредимой. Благодаря ему. Не то, чтобы он ожидал обильной благодарности. Христос, она даже не сделала символическую демонстрацию беспокойства при виде его изувеченного и истекающего кровью тела, вместо этого она вставала и начала изучатьих окрестностях с едва сдержанным страхом.
Он понял ее страх.
Ад соответствовал своей плохой репутацией.
Неуверенно поднявшись на ноги, Уриэль схватил свой меч, сканирую взглядом обширную пещеру, которая подняла слово “мрачный” на совершенно новый уровень.
Бассейны раскаленной лавы текли между черными, скалистыми утесами, свечение, мерцающее от возвышающихся сталактитов и сталагмитов, изображая зубы какого-то ужасного монстра.
Хуже, обостренные чувства, от которых он зависел, были приглушены странной атмосферой.
Он не мог учуять ничего, кроме проклятого едкого смрада серы, его зрение было ограничено пещерой, распростертой перед ним, и он не мог обнаружить, были ли они одни или были ли там тысячи демонических душ, готовящихся к наступлению.
Он провел последние четыреста лет, будучи хищником, не добычей.
Ему не нравилось чувствовать себя уязвимым.
Фактически, это делало его прямо-таки слабым.
Точно так же, как и высшее безразличие Кати к нему сделало его слабым.
Что случилось с этой женщиной?
Он был вынужден прийти, бросаясь ей на помощь, несмотря на ее интимное прошлое с Джиннам. И все же она поступает с ним так, как будто он был незваным нарушителем, в то время как он…
Он что?
Уриэль скривился
Зачем отрицать это? Он никак не мог справиться со зверским желанием защитить сладкую цыганку. Стремление, которое было почти столь же мощным, как и его желание. Такие инстинкты были опасны в вампире. Это указывало на связь с женщиной, которую он не был готов принять.
Он хотел верить, что это было заклинание. Или, может быть, коварная уловка Джинна.
Жаль, что это было так мучительно реально.
Разочарование разлилось по нем. Разве не достаточно плохо то, что он ворвался в ловушку, которая затянула его прямо в ад? Теперь он должен был быть одержим женщиной, полностью отвечающей за его текущие неприятности?
Равнодушная к его раздражению, Катя пробивала себе путь через лаву, которая легко могла поранить ее хрупкую плоть.
— Янна, — крикнула она, и в ее тоне было бешенство. — Янна.
— Проклятье. — Сунув меч обратно в ножны, он двинулся в ее сторону, едва сопротивляясь нужде схватить ее в его объятия.
— Ты пытаешься привлечь внимание каждого опасного зверя в преисподней?
— Это то, где мы находимся? — Она стрельнула в него горящим взглядом, как будто это была целиком его вина.
— Откуда мне знать? — Уриэль бросил взгляд полный отвращения вокруг ядовитых окрестностей.
— Несмотря на распространенное мнение, я не выползал из ям ада.
Она положила руки на талию, подбородок был поднят.
— Трудно поверить.
— Поскольку ты полностью виновата в нашем присутствии здесь, я бы не бросался оскорблениями, любимая.
— Я не просила тебя приходить, вторгаясь в мою личную клетку.
— Нет, — быстро возразил он, — это сделала твоя дочь.
Неожиданно ее черты смягчились.
— Лейла, — выдохнула она.