— Говорят, что любовь побеждает все, — проворчал он.
Катя сморщила нос, не будучи столь уверенной.
Она любила свою сестру, только до того как обнаружила, что та стала врагом.
Она любила свою дочь, только пожертвовала всем, чтобы уберечь ее.
Любовь была… опасной и болезненной, и грязной.
Теперь, однако, казалось, не время спорить.
— Я снова человек, — указала она вместо этого. — В течение нескольких лет я буду стареть и седеть.
— Никогда. — Темные глаза вспыхнули с пугающей свирепостью.
Она нахмурилась.
— Я не обращусь.
Он пожал плечами, не обращая внимания на ее отказ быть превращенной в вампира.
Понятно. Как только вампир создается, он теряет все воспоминания о своей предыдущей жизни. Она больше не будет Катей, она будет новым творением, который, весьма вероятно, попытается вырвать ему глотку, чем быть его парой.
— Феи могут варить зелья, сохраняя тебя молодой. — Она перевела взгляд на нежные полевые цветы, которые росли вдоль берега ручья.
Его мягкие слова напоминали ей о том, что когда она была молодой, мир был наполнен возможностями. В том числе надеждами на любящего мужа и маленького племени детей.
Пресвятая Матерь. Она прошла через страдания, которые разрушили эти мечты в одночасье.
Была ли она готова поставить себя в положение, когда ее мечты снова могли разрушить?
— Это нелепый разговор, — пробормотала она, больше в попытке убедить себя, чем его.
Уриэль застыл, потом с низким стоном он опустил голову, прижимая губы к бьющемуся пульсу у основания ее горла.
— Больше того, — выдохнул он, — он бесполезный.
— Бесполезный?
Медленно он отстранился с мрачным выражением лица.
— Если проклятие Джинна по-прежнему активно то, тогда я ходячая бомба с часовым механизмом. Я не хочу подвергать тебя опасности.
Наоборот, она была оскорблена его попыткой самопожертвования.
Он думает, что может сначала утверждать, что она его вторая половинка, а затем выбросить?
— Разве это не должно быть моим решением?
— Нет.
— Как это? Просто нет?
— Да так.
Она нахмурилась, изучая того безжалостного война, который пришел ее спасать.
— Слушай, ты упрямый вампир, если я решу, что ты будешь моей… — Она изо всех сил пыталась вспомнить слово.
— Парой, то чем ты будешь. — Она наклонилась вперед и схватила его за подбородок.
— Понял? — Он вздрогнул, его клыки удлинились, его руки пробежались вниз по ее спине к заднице.
— И ты называешь меня упрямым? — пробормотал он.
Ее разум начал затуманиваться от желания обернуть ноги вокруг его талии и забыть обо всем на свете, кроме жестокой потребности изнасиловать взять этого прекрасного вампира.
Но сначала ей нужно кое-что прояснить.
— Прошло почти четыреста лет, с тех пор как я была в состоянии принимать свои собственные решения, — напомнила она ему.
— Ты ведь не собираешься отнять у меня это? — Он был достаточно мудр, чтобы не рассмеяться над ее пустыми словами. Ладно, она оказалась в ловушке в подземном мире без плана спасения, но все равно она должна чувствовать некоторый контроль над ее жизнью.
Глупо?
Конечно.
Но странно необходимо.
— Нет, я бы никогда не отнял твою свободу, — мягко согласился он, — но я не могу позволить тебе пострадать. — Он вдруг поднял ее и направился в сторону мелководья.
— Нет, если я могу защитить тебя. — Уриэль оборвал готовый вырваться протест против его высокомерного предположение о том, что она нуждается в его защите. И все ее мысли испарились, когда Уриэль опустился на мшистый берег, усаживая на свои колени так, чтобы ее спина была прижата к его груди, а ее ноги свисали по обе стороны его мощных бедер.
— Уриэль, — выдохнула она, чувствуя себя странно уязвимой, когда он зарылся лицом в изгиб ее шеи, а его руки начали медленное, восхитительное изучение ее обнаженного тела.
— Что ты делаешь? — Он взял ее полную грудь одной рукой, позволяя другой пламенно скользить вниз по влажной коже ее живота.
— Ловлю момент. — Из ее горла вырвался стон, ее голова откинулась назад на его плечо, когда его пальцы начали смело гладить ее клитор.
— Такое чувство, что ты ловишь больше, чем момент, — проскрежетала она в знак одобрения.
Он дразнил твердый пик ее соска, скользнув одним пальцем во влажные ножны между ее ног. Она зашипела от удовольствия, ее руки поднялись над головой, обнимая его за шею.