— Я видела его руку… она… более грубая, более старая кожа. Определенно, не бледная кожа Викториана.
Жилль взглянул на Элизу, а затем прямо на Эли.
— Тогда это касается меня. Мое предположение, что другой проецирует себя в тебя. — Он внимательно посмотрел на меня. — Ты, очевидно, привлекла чужое внимание.
— Разгневала их, наверное, если быть точнее, — сказал Люк и посмотрел на меня, тряхнув головой и откинув светлые волосы с глаз. — Может быть, кто-то из новообращённых — сказал он. — Или, возможно, кто-то из тех, кто был с ними.
Я закрыла глаза, выругавшись себе под нос на румынском.
— Так что я должна делать? Наблюдать, как гибнут невинные люди? Идет? — Это то, что я проделывала всю свою проклятую жизнь, не так ли? Зачем останавливаться сейчас?
В комнате на пять секунд стало тихо. Все уставились на меня. Я подумала, что вся семья Дюпре прочла мои мысли. На данный момент мне все равно. Давайте, читайте.
— Мы найдем его, — сказал Эли, этот яростный тон вернулся в его голос, его рука защищала мою спину. Я вздрогнула. — И мы его убьем.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ:
ГЛУПОСТЬ
— Всем знакомом чувство, когда задерживаешь дыхание под водой — сначала все в порядке, и вы справляетесь с этим, а затем, когда проходит все больше времени, когда вы должны сделать вдох, срочная потребность становится, похожей на похоть и голод. А потом наступает паника, когда вы начинаете думать, что задохнетесь — и, наконец, когда вы вдыхаете воздух и тревога спадает… вот каково это быть вампиром и нуждаться в крови.
— Из журнала Фрэнсис Форд Коппола
Дракула Брэма Стокера:
Фильм и легенда
— Должна признаться, я всегда считала тебя довольно жестокой, Бетти. Тупицей, которая сама по себе, да еще и гордится этим. Я не боюсь многого, и если я боюсь, я, черт возьми, не скажу об этом никому. К сожалению, мой парень и вся его семья пользуются привилегиями, читая мои мысли и с уверенностью знают, что меня пугает, что меня возбуждает, и что меня бесит. Все три эти эмоции существуют в тяжелых, опьяняющих дозах, когда речь идет о таинственном кровопийце, и самый большой страх, который у меня есть, заключается не в том, что мы не сможем его остановить, а то, что он делает с Эли. Он сошел с ума от того, что он со мной делает. Покатятся головы, и это я не в переносном смысле.
— Райли По
Я думала, что справилась и смогла взять себя в руки, когда ужас начался. То есть, черт возьми, что я всегда чувствовала муки ужаса перед кем-то, окруженная, ну, в общем, всеми. Да, это беспокоило меня. Да, это было ужасно. И, чёрт подери, да, я хотела, чтобы это прекратилось. Но дело в том, что в последнее время я не сплю так много, как раньше. В свете последних событий это неприемлемо, как видите. Так что мои часы бодрствования приносят мне лишь эти ужасы видений. И чем больше времени вне сна — тем больше возможностей для них. Эти кошмары действуют странным образом на мое бренное тело. Я начинаю чувствовать себя как-то иначе, но не могу этого объяснить. Просто… Это не я. И лишь когда я засыпаю, могу отдохнуть от этого всего. Почти всего. И в сон я проваливаюсь как бы в коматозном состоянии. И обычно Эли всегда рядом. Чтобы опять поковыряться в моём сознании.
В последнее время он был на грани срыва. А я и вовсе, разрываюсь на части. Одна часть меня злорадствует, видя, к чему приводят его подслушивания. А вторая… Беспокоится об Эли. Я ощущала в нем напряжение; парень никогда не показывал своей границы терпения. Я имею в виду… Я говорю о чертовой палочке вампирического динамита. В отличие от его братьев, которых я знаю, та же пугающая сила; они просто… Были похожи на него каким-то образом, но все же держались на плаву. Люк был таким спокойным и непринужденным, а Фин? Я думаю, он такой же. Они могут контролировать свой гнев. А Эли? Бум!
Всю неделю, пока мы были в магазине, я чувствовала, как растет его ярость. Он изо всех сил сдерживался, но временами я могла это заметить, хоть он и подавлял её быстро. Впрочем, сегодня его, похоже, допекло. Усадив свою раздраженную задницу в зоне ожидания Татумании, он полдня притворялся, что листает альбомы с эскизами, хотя на деле сверлит меня взглядом. Шелест страниц, взгляд. Шелест, взгляд. И каждый гребанный раз, когда я оборачивалась на него. Пялится. На меня. Какого черта? Даже Никс заметила, хотя она-то подумала, что у нас любовная ссора и не стала влезать.
Сегодня была суббота и она заберет моих двух последних клиентов, так что я смогу освободиться пораньше, чтобы приготовиться к официальному ужину с его родителями. Я чувствовала, что недовольство растет вокруг него, изводит и раздувается, как извращенный оргазм наоборот. Как только мы вышли из салона, я стрельнула взглядом на озадаченного Сета и понеслась в свою комнату. Подошла к окну, обогнув Эли. Ох, я была в ярости.