— У тебя, что нет девушки, или еще каких дел? — спросила я, прекрасно зная, что нет. — Серьезно, чувак — тебе пора бы съехать от родителей или ни одна достойная девчонка на тебя и не взглянет.
Он ухмыльнулся.
— Это мне напомнило кое о чем. Хотел разузнать о Никс. Она свободна?
Я врубила задний ход.
— Ни за что, Дюпре. Не хочу втягивать ее во все это.
Люк выскочил из машины и оказался у моей двери прежде, чем я успела моргнуть. Он встретил мой взгляд своим искренним.
— Ты бы отказалась от Эли, если бы знала заранее то, что знаешь сейчас?
— Нет, — я даже не задумалась.
Люк улыбнулся и отвалил от двери. Дворовая лампа отбрасывала на него желтый свет и я заметила четкое сходство между Люком и Эли. Помимо темно-русой, дикой прически, они были очень похожи — те же тревожные глаза, линия челюсти, те же губы. Ну, почти те же.
— Значит, оставь свой разум открытым для меня. Тогда я буду знать, если ты попадешь в передрягу.
Сказал он с ухмылкой и утвердительно кивнул.
— Да, я думаю такой план намного лучше.
Я покачала головой и бросила взгляд через плечо.
— Мне не нравится этот план. План — отстой.
Люк засмеялся.
— Либо этот вариант, либо тот, где я нянчусь с тобой все время.
Я нахмурилась.
— Ладно.
— Отлично, — сказал он. — Я заскочу позже. И не волнуйся за Сета. С ним все хорошо. И, Райли, — его лицо стало серьезным. — Он вернется. Скоро.
Развернув джип, я сделала круг мимо кухонной двери и остановилась напротив Люка.
— Я знаю. И спасибо, правда. Я серьезно.
— Не проблема, — он наклонился и постучал указательным пальцем по виску. — Я прямо здесь.
— Это такое утешение, — сказала я, вымученно улыбнувшись, и выехала на площадь. Решив взять себя в руки и выпить кофе, я направилась в Скайдауэй за оригинальными пончиками Криспи Крим, где я попала в небольшую очередь истинных любителей пончиков, которые хотели получить первую, свежую, горячую партию пончиков утром.
Как настоящий любитель фаст-фуда, я заказала десяток обычных с глазурью (которые просто тают во рту) и кофе со сливками и сахаром, после чего отправилась домой. Я наслаждалась тишиной воскресного утра в Саванне, когда вернулась обратно в Татуманию.
Эли начал учить меня как сконцентрироваться, как фильтровать звуки, которые я сейчас могла слышать и сосредоточиться на каком-либо одном, выделив его из ближайшего окружения. У меня не очень хорошо получалось, но, в конце концов, психовать я не собиралась. Когда он начал меня учить, я должна была закрыть глаза, сделать глубокий вдох и сосредоточиться изо всех сил, так, что, казалось, заболел мозг. Я чувствовала себя так, будто оказалась в большом конференц-зале, где было тысячи две человек, каждый из которых что-то бормотал. Наконец, у меня получилось, и это было настоящим облегчением. Было непросто включаться и выключаться, и иногда мне нужно было несколько минут, чтобы достичь контроля. Всё же, с каждым разом я делала это всё лучше и лучше, и сейчас я могу делать это, практически не зажмуривая глаза.
Сначала было довольно весело, но вскоре меня стало тошнить от бесконечных ахов и охов. Кажется, они занимались сексом повсюду. Я чувствовала себя в каком-то эротическом сне. Этим утром, после того, как я отгородила себя от разных посторонних звуков, всё оказалось достаточно спокойным, как и было до тех пор, пока два кровопийцы не попытались вытянуть мою жизненную силу.
Машин было мало; где-то лаяла собака, а вдалеке скрежетал зубчатыми колесами и пыхтел по объездной дороге полуприцеп — это были обычные звуки. Я должна была понять, что это было начало нормального дня. Между тем, в начале седьмого я свернула на торговую аллею и припарковала джип за «Татуманией». На кухне у Проповедника и Эстель включился свет, и я направилась к их задней двери по булыжной дорожке. Улица была покрыта туманной дымкой, но солнце над городом еще не взошло.
Я тихо постучала, и через несколько секунд Проповедник подошел к двери. Луч солнца позади него осветил его обычную клетчатую рубашку с длинными рукавами, аккуратно заправленную в пару поношенных рабочих брюк, и широкую улыбку. Они с Эстель всегда вставали рано, так что я знала, что не помешаю. Когда его взгляд упал на коробку с пончиками, улыбка стала шире.
— О да, это моя девочка, — сказал он, потом поцеловал меня в щеку и потащил в маленькую прихожую. — Я очень их хотел. Еле сдержался, чтобы пойти за ними. — Он приподнял бровь. — Не позволяй бабуле увидеть их. Она говорит, что из-за сахара я становлюсь сумасшедшим.
Он тихо хихикнул.
— Я все слышала, старина, — крикнула Эстель из кухни. — Райли, иди сюда и принеси их. Этот старик ведет себя, как сумасшедший, без сахара, это правда. Сахар делает из него настоящего психа.