Сет позвонил сказать, что он, Риггс, Дюпре и Зетти немного потренируются и будут дома около десяти вечера. Я сказала-хорошо. Так что после того, как мы с Никс сбегали в соседний дом за крабами и Хашпаппи у Проповедника, мы вернулись к нашим рисункам. После восьми вечера, когда тихо заиграла песня Chevelle «Sleep Apnea» (насколько могла тихо играть песня Chevelle), мы с Никс перешли в режим художников.
— Это займет по меньшей мере два сеанса, — наконец сказала Никс, наклоняясь над рисунком, который я нарисовала для девочки с японской вишней, с разными по размеру цветами, растущими на тонких ветвях. Это был довольно большой рисунок, который тянулся от бедра, вверх по грудной клетке и через одно плечо.
Я взглянул на свою подругу. Никс заплела косички и заколола их черно-белым черепом, на ней была черная футболка Iron Maiden (британская хеви-метал-группа), пара черных джеггинсов и громоздких туфель в стиле Мэри Джейнс. Она сморщила нос и уставилась на меня своими огромными, выразительными синими глазами Никс.
— Тебе так не кажется?
Я кивнула и замерла. Во-первых, тонкие волоски на моей шее встали дыбом. Отчаянный вопль Чейза прорвался сквозь мое подсознание, и я вскочила. Во-вторых, меня охватило холодное, ледяное чувство. В-третьих, мое тело дернулось, полностью насторожившись, и я осмотрела гостиную. Я настолько ослабила свой сверхслух, что не обращала на него должного внимания. Мне определенно придется поработать над этим.
— Что случилось? — спросила Никс, затем проследила за моими действиями и нервно оглядела гостиную.
— Ты что-нибудь слышала?
Рычание Чейза, а затем и пронзительный визг достигли моих ушей.
— Она определенно что-то слышала, — произнес голос из темного коридора, доносящийся из моей спальни. — Разве не так, детка?
Я моргнула, трое молодых мужчин-вампиров стояли в моей квартире. Я даже не слышала, как они вошли. Жаль, что я не посыпала магическую пыль Проповедника
Я вскочила. Пока я смотрела на молодое лицо говорившего, уверенная, что не знаю его, моя рука скользнула вниз по мешковатым джинсам к спрятанному серебряному лезвию, аккуратно пристегнутому к бедру.
— Что ты сделал с моей гребаной собакой, придурок?
И в следующую долю секунды крик Никс отразился от стен моей квартиры, когда один из них схватил мою лучшую подругу за горло.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ:
БЕЗЖАЛОСТНАЯ
О, туча мрака!..
Я ужасом объят невыразимым,
Несет меня необоримый вихрь!
Софокл «Царь Эдип»
— Теперь я в бешенстве. Одно дело трахаться со мной,
но иметь моих любимых? Мою лучшую подругу?
Мою собаку? К черту и нет. Я могу быть более высокомерной,
что для меня может быть и хорошо, но высокомерие
также может делать меня сильнее. Или это,
или я просто чертовски неграмотна. Что бы это ни было,
, мне все равно. Теперь я точно смогу надрать задницу,
и я смогу сделать это без помощи Эли. Очень хорошо,
потому что его уже давно нет. Нравится мне это или нет, я
больше не смертная, так что почему не использовать мои
умения по полной? Могу поклясться своей задницей,
что я не буду сидеть сложа руки и, как
некоторые слабаки, ждать, что меня спасут. Мне нужно
что-то сделать, увидеть людей, убить вампиров -
и все это во время работы. Да,
я просто вне себя.
Райли По
Клинки из чистого серебра причиняют вампирам вред. Когда все это закончится, я спрячу их по всей квартире.
Крик Никс замер у нее в горле, когда новенький, коренастый блондин лет двадцати трех, отпустил ее и бросил на пол. Кинжал, который я метнула в него, вошел по самую рукоять сквозь кожаную куртку прямо в сердце. Его непроницаемый взгляд потускнел, тело застыло и сжалось, а из горла вырвалось болезненное бульканье. Медленно его клыки начали втягиваться, и какая-то белая липкая жидкость начала вытекать из его глаз и рта. Это было все, что я заметила, потому что два других новичка бросились ко мне. Я среагировала.
Одним прыжком я упала на умирающего вампира, выдернула клинок из его груди, присела и высоко подпрыгнула прямо на двух несущихся на меня. В воздухе я подтянула колени к груди, уперлась ногами в грудную клетку одного из них и сильно толкнула; он пролетел через комнату и приземлился на край стола, разбив мою любимую рамку из цветного стекла и ударившись о стену… Я вонзила клинок в сердце противника. Он упал на пол, корчась и хватаясь за что-то.
Я не хотела вытаскивать клинок слишком рано, поэтому приземлилась на корточки, перенеся вес тела на бедра, и повернулась лицом к оставшемуся вампиру. Он вскочил на ноги и теперь пригнулся, выжидая, чтобы наброситься на меня. Он был старше, примерно моего возраста. Судя по всему, он не был новым вампиром; хотя его глаза были мутными, обезумевшими и злобными, я знала, что он был более опытным, чем другие. Он хотел крови — моей или Никс, не важно. И у него хватило терпения, чтобы получить ее. Я слышала стук своего собственного сердца, медленный, вялый, и стук сердца Никс — миллион раз в минуту, как у колибри. Она была напугана — так сильно, что я чувствовала запах страха, исходящий от ее тела в виде пота.
— Райли, — произнесла Никс, как будто услышав мои мысли о ней, слегка, едва слышно, просто шепотом, окаменев.
На долю секунды, я бросила не неё взгляд. Это был отвлекающий маневр, которого и ждал вампир. Он прыгнул и уложил меня на спину быстрее, чем я успела моргнуть. Воздух со свистом вырвался из моих легких, и Никс снова закричала. С руками, прижатыми к бокам, я могла только смотреть на лицо своего похитителя. С искривленной, грубой, белой кожей, с преувеличенно широким ртом и острыми клыками, торчащими из десен, он был таким. . ужасающим и едва похожим на человека. Его непроницаемый взгляд был прикован к пульсу на моем горле.
— Готова умереть, сука? — сказал он низким, не человеческим, решительным голосом.
— Никс, возьми нож, — приказала я мягко, медленно, — у другого. Сейчас.
Кровосос был в таком трансе, что даже не понял, что я пытаюсь сделать. Но Никс была в шоке и ужасе. Еще до того, как слова слетели с моих губ, я поняла, что она не сможет этого сделать. Я не могла винить ее за это. Должно быть, она чертовски напугана.
— Что? — прошептала она, затем зарыдала.
Я больше не могла ждать. Я медленно опустила пальцы в карман джинсов и потянулась за пакетиком, который мне дал Проповедник. Может быть, колдовской порошок обожжет его достаточно сильно, чтобы я смогла снять его с себя. Новенький вскинул голову, прищурил молочно-белые глаза и бросился мне на шею. Мой рот открылся, я сделала глубокий вдох. У меня даже не было времени закричать.
Серебряный клинок промелькнул у моего лица и… вонзился вампиру в грудь; нога в старых черных кедах Converse столкнула его c меня. Вампир с глухим стуком ударился о стену и пытался схватиться за что-нибудь, начал издавать булькающие звуки и биться в конвульсиях. Я отвернулась и посмотрела в тревожные зеленые глаза моего младшего брата. Он протянул руку. Я ее приняла, и он поднял меня.
— Почему ты не позвала? Мысленно? Люк бы услышал. — Сказал он. Беспокойство и гнев отпечатались в морщинах на его лбу. — Почему, Райли? — Он заключил меня в объятия и крепко сжал. — Они могли убить тебя и Никс.
Никс.
Я выглянула из-за плеча Сета и увидела, что она смотрит на меня мертвым взглядом: голубые глаза широко раскрыты, лицо вытянуто, и даже бледнее, чем обычно. Она прижалась спиной к стене, подальше от мертвых и умирающих вампиров, от Сета, от Дюпре.
И подальше от меня.
— Никс, — произнесла я, вырываясь из объятий Сета.
— Нет, — сказала Никс и подняла руку. — Ты. . держись подальше, — сказала она, всхлипывая и пытаясь отступить еще дальше. — Вы все держитесь подальше. — Она нерешительно оглядела комнату, на ее лице отразился абсолютный ужас, и она начала медленно продвигаться вдоль стены, ища выход.
— Мне нужно идти, — пробормотала она дрожащим голосом, ни к кому конкретно не обращаясь.
Судя по голосу, она находилась на ранней стадии старой доброй истерии. Я совершенно не винила ее, но все равно мне было грустно. Я так сильно хотела, чтобы она не имела никакого отношения к этому аду. Я знала, что она придет в себя, и что мы должны будем рассказать ей, что случилось, и что происходит и т. д. Но я терпеть этого не могла. И тут я заметила в комнате Риггса и Зетти. Они оба смотрели на меня. Зетти коротко кивнул.