- Что ж, проверим их верность. - Принц, вернувшийся из добровольного изгнания, пришпорил коня, так, что замешкавшимся воинам пришлось догонять его. - Вперед!
Выстроившиеся клином всадники помчались вниз по склону. Подгоняемые наездниками кони хрипели, взрывая копытами рыхлую землю. Казалось, полтора десятка всадников вознамерились атаковать настоящую крепость с мощными стенами и, наверняка, скрывающимся за ними многочисленным и отлично вооруженным гарнизоном. Оттуда, с башен, осененных трепещущими под порывами ветра штандартами, это могло бы показаться просто смешным, бросаться с мечами и кинжалами на настоящую цитадель. Стражи, охранявшие замок, могли от души повеселиться над кучкой безумцев, не иначе, просто рехнувшихся.
Затея, кстати, могла быть не такой уж откровенно глупой, ведь чего стоили все эти стены и башни против настоящего боевого мага, у которого в запасе было довольно времени, чтобы совершенствовать свое искусство в настоящих схватках с решительным и жестоким врагом. Но сейчас всадники мчались к казавшимися монолитным стенам вовсе не для боя, хотя позже, в этом никто из них не сомневался, сражений им достанется с лихвой. И воины, охранявшие твердыню, знали об этом, ибо давно уже поджидали припозднившихся гостей.
На стенах заметили появление небольшого отряда. Кратус заметил мелькающих меж зубцов, гребнем венчавших стену, людей, воинов в доспехах и с оружием. Но вместо того, чтобы трубить тревогу, стражники поспешно открывали тяжелые створки. Замок гостеприимно распахнул ворота перед явившимся из небытия наследником короны.
Глава 11 Странности странствий
Мелочи, они потому так и называются, что людям свойственно не замечать их. Но они жестоко мстят за самонадеянность, порой неузнаваемо изменяя судьбу. Самое, пожалуй, незначительно событие, может привести к невероятным последствиям, подобно тому, как скатывающийся по склону камешек рождает лавину. Порой сложно понять, в какой миг каждый ступает на тот, а не на другой путь, и что заставляет сделать первый шаг, потому многим свойственно принимать все, что они встречают на своем пути, как неизбежность, объясняя все судьбой, волей рока, предопреденностью. Так, мог ли чужеземец, простой путник, переступив порог обычного трактира, такого же, как сотни ему подобных, стоящих вдоль всех дорог, представить, что, покинув его, обретет верного товарища, и новую цель, которая поведет его дальше? Наверное, нет. Во всяком случае, рыцарь Бранк Дер Винклен, обычно не задумывавшийся над превратностями судьбы, не предполагал ничего такого, когда направил своего коня к видневшемуся вдали строению, над входом в который красовалась неразборчивая, давно выцветшая вывеска.
Путешествия рыцаря, лишь недавно переступившего границу Альфиона, шло вовсе не так, как он задумывал. Возможно, реши он однажды направиться в другую сторону, ничего бы не случилось, но что сделано, то сделано, и вон оказался один в чужой стране, без верных слуг. Даже конь, одежда и золото, тихо позвякивавшее в кошельке, крепко привязанном к поясу, не принадлежали ему, и только меч, верный клинок, откованный в самом Нивене, напоминали о том, кем он был. Но рыцарь не унывал, здраво рассуждая, что все могло быть и хуже. Не все было гладко, но зато он приобрел себе нового друга, которому и был благодарен за то, что смог продолжить путешествие. А ведь там, на лесной дороге, рыцарь уже попрощался с жизнью, не веря, что помощь придет, ведь в этом глухом краю ему не на кого было рассчитывать. К счастью, в тот раз он ошибся, хотя в первые мгновения своего возвращения к жизни пожалел, что не испустил дух сразу.
Первым, что увидел пришедший в себя рыцарь, было голубое небо, почему-то сжавшееся до размеров носового платка. Сфокусировав взор, дьорвикский дворянин понял, что округ его мгновение назад безжизненного тела, распластавшегося посреди пыльного тракта, столпилось не менее полудюжины людей. И лица этих мужиков, заросших нечесаными бородами едва ли не по самые глаза, не внушали доверия.
Дер Винклен первым делом подумал, что это разбойники, убедившись, что все их жертвы умерли, решили вернуться и обобрать остывающие тела. Вероятно, обнаружив, что один из путников жив, сейчас эти люди просто добьют его, благо особых усилий на то, чтобы расправиться с одним тяжело раненым воином, не требовалось. Следовало встать, встретить грабителей с оружием в руках, но первое же усилие отозвалось жуткой болью во всем теле, а затем рыцарь словно провалился в глубокое подземелье. Весь мир погрузился во мрак.
Второе пробуждение было похоже на первое, с той лишь разницей, что теперь над раненым воином склонился только один человек, по виду, обычный крестьянин. Бранк попытался что-то сказать, но из глотки вырвалось только сипение.
- Эй, он, кажись, очнулся! - крикнул кому-то мужик по-альфионски. Судя по произношению, это был его родной язык. В прочем, рыцарь, едва пришедший в себя, ничуть не удивился этому, ибо точно помнил, что уже несколько дней пребывал в этом королевстве.
Откуда-то донеслись вдруг громкие голоса, топот копыт и конское ржание. Скосив взор, Дер Винклен увидел, что из-за поворота показалось человек шесть всадников. На поясах их висели мечи, также рыцарь смог разглядеть притороченные к седлам легкие арбалеты. Рядом с могучими жеребцами, явно принадлежавшими благородным господам, а не полунищим крестьянам, бежали, высунув языки три белых, в подпалинах, пса незнакомой породы.
- Вот он, милорд, - произнес кто-то с явным подобострастием. - Мы уж думали, все, к Судие отправился, но нет, опять в себя пришел.
Крестьянин, тот, что извещал кого-то о состоянии рыцаря, отскочил в сторону, и над Бранком, лежавшим на спине, под которую явно было подсунуто что-то мягкое, плащ, к примеру, склонился незнакомый человек, облачный в костюм для верховой езды. Он был довольно молод, над высоким лбом закручивались рыжие кудри, а в пронзительно голубых глазах читался интерес и некоторое беспокойство.
- Кто вы, сударь, и что здесь случилось? - с тем же альфионским акцентом спросил рыжеволосый, за спиной которого толпились люди, одетые скромнее, но зато вооруженные, должно быть, свита. - Мы видим здесь множество мертвецов и следы боя.
Бранк вполне сносно понимал, что пытался сказать ему всадник. Во всех странах, что лежали к северу от загадочных и смертельно опасных лесов И'Лиара разговаривал почти на одном и том же языке, который был наследием давно исчезнувшей Империи. И даже в далеком Фолгерке, самом южном осколке великой державы, несмотря на то, что тамошние жители уже много веков смешивали свою кровь с кровью варваров-степняков, переняв и многие обычаи этих неистовых степных воинов, язык мало отличался от того, на каком разговаривали много севере, вплоть до самого побережья океана.
В Эссаре, владыки которого словно помешались на равенстве, додумавшись до того, что законы, принятые ими, равно распространялись и на благородных нобилей, и на обычных рабов, насаждали этот язык упорно и долго, заставив признавшие власть Императоров народы забыть свои варварские наречия. Правда, совсем забыть их не получилось и в Келоте, к примеру, говорил чуть иначе, чем в Дьорвике, но две трети слов были понятны безо всякого переводчика. Исчезла огромная держава, само существование которой ныне казалось лишь старинной легендой, забылись имена могущественных магов и грозных полководцев, прошедших с непобедимыми легионами весь континент. Обратились в прах скрижали с законами, что принесли мир и порядок сотням великих и малых народов, а язык был жив, даже спустя века оставшись тем, что еще могло объединить вместе людей. И потому сейчас рыцарь мог свободно беседовать с рыжим юнцом, вообразившим себя знатным лордом.
- Я прибыл с юга, - не своим голосом ответил рыцарь. - Я - Бранк Дер Викден, - представился он. - И я направлялся в вашу столицу со своими слугами. На нас напали разбойники, целая шайка, и все мои спутники, кажется, погибли. Сам я был ранен и потерял сознание.
- О, вы из Дьорвика, - воскликнул рыжеволосый, разумеется, знающий о значении приставки "дер", обозначавшей принадлежность к самым древним родам южного королевства. - Мое имя Морлус, я владетель этих земель. На вас наткнулись крестьяне, они же послали за мной, благо, как раз сегодня я решил поохотиться неподалеку. И вынужден вас огорчить, все ваши спутники действительно мертвы. Вы тоже отправились бы вслед за ними, вне всякого сомнения, сударь, если бы вас нашли хоть немного позже. Вы потеряли много крови.