— Старшие братья, эти миски слишком хороши.
Большой Толстяк Чжан и остальные посмотрели на него с непонятным выражением лица. Весь само очарование он хихикнул и сказал:
— На первый взгляд они не слишком большие, но туда на самом деле помещается много еды. Почему бы нам не сделать их на вид большими, но чтобы они вмещали поменьше пищи? Например, мы можем сделать донышки мисок… толще!
Большой Толстяк Чжан уставился на него в шоке, будто его ударило молнией. Его слои жира начали содрогаться, а глаза ярко засветились. Остальные толстяки начали учащённо дышать и их жир тоже задрожал. Вдруг раздался звонкий звук шлепка, когда Большой Толстяк Чжан хлопнул себя по ляжкам. Потом он запрокинул голову и громко рассмеялся.
— Да, да. Да! Эту идею нужно увековечить! Будущие поколения на Кухнях получат от этого выгоду! Девятый Младший брат, я никогда не думал, что кто-то настолько очаровательный, как ты, может быть настолько коварным! Ха-ха-ха! Ты был рождён, чтобы стать частью Кухонь!
4. Духовное улучшение
Все пребывали в прекрасном расположении духа и были чрезвычайно довольны Бай Сяочунем. Он не только покорял всех своим очарованием, но еще, казалось, был очень изобретательным. Большой Толстяк Чжан решил, что его нужно наградить и сунул ему в руку духовный рис.
Бай Сяочунь весело рассмеялся и побрел, пошатываясь, к себе в лачугу. Прежде чем он залез в кровать, вся духовная энергия, которую он поглотил, съев много разных волшебных ингредиентов, неожиданно ожила внутри. У него закружилась голова, он плюхнулся ничком на землю и тут же захрапел.
Он замечательно проспал всю ночь. На следующее утро, на рассвете, когда он открыл глаза, они ярко сияли. Взглянув на своё тело, он обнаружил, что явно поправился, если сравнивать с тем, каким он был вчера. К тому же вся его кожа была покрыта липким слоем грязи. Когда он спешил помыться, Большой Толстяк Чжан и остальные готовили завтрак для учеников секты. Увидев чумазого Бай Сяочуня, они рассмеялись.
— Девятый Младший брат, вся эта грязь появилась из-за нечистот, которые покинули твоё тело. Без них тебе будет намного проще заниматься культивацией. Возьми несколько выходных, нам всё равно пока не понадобится твоя помощь. Через несколько дней сможешь вернуться к работе. Не забудь про духовный рис! Побыстрее съешь его, пока он не испортился.
— Обязательно, — ответил Бай Сяочунь.
Полный сил, он вернулся к себе и подхватил с печи черепашью сковородку. Наполнив её водой, он вернулся и поставил её обратно на печь. Затем он вынул зерно духовного риса, чтобы как следует его рассмотреть. Оно было размером с большой палец, прозрачным как хрусталь и ароматно пахло.
— Если Бессмертные этим питаются, то, должно быть, оно невероятное.
Вздохнув, он подкинул несколько поленьев в печь и зажег огонь. Его тут же обдало волной жара, из-за чего он отступил назад, взволновано заморгав глазами. Затем он посмотрел на огонь и прищелкнул языком.
— Это необычный огонь. Он разгорается быстрее и горит жарче, чем огонь в деревне.
Внимательнее посмотрев на горящие поленья, он понял, что это необычная древесина. К этому времени огонь разгорелся еще жарче, чем прежде, и Бай Сяочунь с изумлением увидел, как один из узоров, выгравированных на задней части черепашьей сковороды, засветился, начиная с того места, где, казалось, раньше был хвост черепахи и заканчивая местом у её головы. Скоро весь этот узор светился еще ярче. Бай Сяочунь удивленно уставился на это, потом хлопнул себя по ляжке.
— Я так и знал! Это должно быть какое-то сокровище! Она определенно лучше сковороды Самого Старшего брата!
Чувствуя полную уверенность, что эта сковорода очень необычная, Бай Сяочунь быстро кинул рисинку в воду.
Затем он сел в сторонке с бамбуковым свитком Искусства Контроля Котла Пурпурной Ци. Подражая движениям и дыхательной технике, показанной на первом рисунке, он начал культивировать.
Начав, Бай Сяочунь тут же широко распахнул глаза от удивления. Позу, которую еще вчера он с таким трудом удерживал, сегодня было принять намного проще. Он даже чувствовал себя в ней очень комфортно, без капли неудобства. Вдобавок дыхательная техника больше не заставляла его задыхаться. Вместо этого она вызывала очень приятное ощущение.
К тому же он был абсолютно уверен, что раньше он мог удерживать позу только на протяжении трех-четырех вдохов, но в этот раз после семи или восьми вдохов, он не чувствовал ни капли боли или неудобства.