– Когда ты едешь? – спросила Нина Григорьевна.
– Завтра.
– С Сергеем?
– Нин, хватит уже, а? Слушай, я только тебе говорю, что уезжаю автобусом. Смотри, кавалеру моему не скажи!
– Конечно-конечно! Ты с утра уедешь?
– С утра педсовет.
Вовремя же в окно выглянула! Вот он, автомобиль ухажера. Вернулась и заперлась в кабинете. Планы написала на первый день после каникул, отсканировала удачные детские рисунки и включила их в презентацию. В дверь то стучались, то ломились. Отмолчалась. Что-то затарахтело во дворе. Выглянула: школьный двор чистит снегоуборочная машина. Засмеялась и побежала на выход: вот кто меня из ворот незаметно вывезет! По дороге ответила на звонок: «Привет! А хотите ко мне? Я сегодня уезжаю, дом пустой. Только, ты знаешь, тут вокруг меня что-то нехорошее…»
Телефон звонил и звонил. Саша Огородников с трудом оторвал похмельную голову от подушки. Да ни фига себе! Четыре часа! Кого там расхватывает в такую пору? Ехидный голос Белякова. Мол, проникновение в жилище по интересующему тебя адресу, поприсутствовать не желаешь? Саша сначала вспомнил какую-то мать, потом до него дошло: Чирка! «Трупов нет? Слава богу!»
Его этот адрес почему интересовал? Саша стал задумываться о женитьбе. Не конкретно на ком-то, а вообще. В тот день, когда на Агнию Львовну покушались первый раз, он вот о чем рассуждал. У него у самого сестра Наташка на два года старше. Эта учительница о брате просто с благоговением: «Венечка!» А Наташка на Сашу только орет. А доведись родительскую квартиру продавать, разве доверила бы сестра ему деньги? Он обедал у Кожевниковых, мотал на ус обстоятельства дела, а сам завидовал собеседникам. Тетя Таня с дядей Валерой лет тридцать живут. Ни разу не слышал, чтобы орали друг на друга. Вот тетя Таня выставила им бутылку. Сама, между прочим. Но когда дядя Валера заикнулся о второй, она только покачала головой и подложила им на тарелки еще по котлете. Как дядя Валера выбирал себе жену? Другая собеседница, Таисия Андреевна, уборщица с рынка. В их народном театре играет все главные возрастные роли, звезда районного масштаба. Она года два назад второго мужа похоронила. Они сошлись, когда дочери уже взрослыми были. Несколько лет прожили, потом его парализовало. И до самой смерти она за ним ухаживала. Как разглядеть в нынешней красотке будущую мать своих детей и надежную подругу? Он, пока женихались, по Любашке с ума сходил. А поженились – и понеслось! Ни дня без крика. А эта учительница двадцать лет терпела своего Борю. И дальше бы терпела, если бы он, дурак, не решил сходить налево. Ну почему Саша среди сверстниц таких надежных не встречал?
Сияли окна особняка, а сторожка оказалась закрытой. Огородников кивнул полицейскому, клевавшему носом у входа, и поднялся по лестнице на второй этаж. В комнате в креслах друг против друга сидели Беляков и интимный друг Агнии Львовны Андрей Игнатьевич. А на диване расположился какой-то мужик в наручниках. Саша сунул руку Игнатьевичу: «Привет!», он привстал, пожал. Беляков доложил: хозяйка за границу уехала, знакомых пустила пожить, а под утро гость услышал, что кто-то двери открывает. Вышел через кухню во двор, обошел дом и шандарахнул грабителя по тыковке. Вызвал полицию. Вот. Обнаружен набор отмычек. «А сынок-то где?» Заглянул в спальню: «Ну и ну! И не проснулся?» Игнатьич вздохнул: «Убьет он меня завтра, что не разбудил», а Саша его утешил: «Ты скажи, я утром зайду и дам ему настоящий пистолет подержать. А правонарушителя мы задерживаем».
Нарушитель неприкосновенности жилища запротестовал: вот мои документы, зачем задерживать? Проникал я на предмет взаимной страсти, какой тут криминал? Ага, значит, не убивать шел, а насиловать? Так и запишем.
Утром Саша после рутинных дел в отделении поехал навестить отдыхающих. С Беляковым поехал, дело-то его. С крыльца были слышны крики. По холлу гонял годовалый внучок Елены Игнатьевны и орал. За ним наблюдал сын Игнатьевича, подбадривая: «А как кошечка мяучит? А как собачка лает?» На кислое замечание Белякова: «Что же так кричать?» Игнаша-старший ответил: «Ребенку надо легкие развивать, чтобы не болел». Как было обещано, Саша дал ему подержать разряженный пистолет, и даже сфотографировал на телефон, чтобы друзья не сомневались. Малыш тут же потянул руки к старшему товарищу: «Тах-тах-тах!» Игнаша пояснил: «Он так все инструменты зовет: молоток, пассатижи», но для друга оружия не пожалел. А тот сел на пол и стал стучать пистолетом по полу. «Гвозди моим табельным еще не забивали», – возмутился Саша и пистолет отобрал, подбросив мальчишку к потолку, чтобы отвлекся.