Ни одна жизнь в конечном итоге не в состоянии избежать столкновения с реальностью смерти, но особенно трудно избежать его на стезе, связанной с религией. Посвященным в духовный сан в нашем обществе уготована роль толкователей смерти – им предстоит наставлять; заботиться о душах; иметь дело с диагнозами, возвещающими неминуемую кончину; утешать; исследовать несообразность и противоречивость смерти; проводить панихиды и возглашать на них проповеди. Возможно, служители Церкви втайне надеются на то, что им удастся поладить со смертью, укрывшись в святилище благочестивых слов и тщательно выверенных традиционных ответов.
И все же нам, священникам, в жизни не предвидеть тех способов, которыми смерть способна выманить нас из укрытия. Даже заупокойные службы вовлекают нас в диалог с неверующим миром в гораздо большей мере, чем мы некогда могли себе представить. В жизни все взаимосвязано, и люди, пришедшие на панихиду, не обязательно будут верующими. Они идут проститься с покойным или поддержать в горе близких. Нет, не стройные ряды верных заполняют церковные скамьи во время панихид – а «перекрестная выборка» нашего общества. На похороны приходят приверженцы разных религиозных традиций и те, кто вообще не имеет таковых; многие находятся на разных стадиях собственного духовного развития. Священники быстро обнаруживают, что традиционные религиозные слова утешения из прошлого не находят отклика у многих присутствующих на панихидах.
Недавно это проявилось в Вашингтоне, округ Колумбия, на похоронах одного из наиболее известных и популярных тележурналистов Америки[2]. Журналист этот был деятельным католиком, и панихиду по нему, заупокойную мессу, совершал недавно ушедший на покой кардинал-архиепископ Вашингтонский. Когда подошло время причастия, стало ясно, что у алтаря ждут далеко не всех – пригласили только католиков. Эта резкая нотка из нашего племенного религиозного прошлого вызвала широкое недовольство среди скорбящих: среди них было немало знаменитостей и медиа-персон, явно не имевших отношения к католичеству, а иногда и к религии в целом. Дружба с покойным и некий внутренний порыв, который, по-видимому, проявляется у нас, когда смерть рядом, заставили их презреть правила и принять Святые Дары. Католическая Лига осудила их поименно; это порицание подхватили газеты и национальный католический еженедельник America. Получивших причастие у католического алтаря обвиняли в «религиозной бесчувственности к католическим ценностям» и в том, что они проявили «непочтительность к обрядам католичества»[3]. Похороны часто оказываются слишком публичным и эмоциональным событием, чтобы удовлетворять потребность в утешении тех, кто придерживается определенных верований. Месса, созданная под ментальность религиозного гетто, отнюдь не близка тем, кто живет за пределами этого гетто. Тем, кто бежит от реальности в религию, почти негде укрыться. Впрочем, многие пытаются до сих пор.
За жизнь я провел более тысячи панихид. Впечатления от них неизгладимы; и не представить, сколько их я помню. Первую я служил в 1955 году в Епископальной церкви Христа в Роли, штат Северная Каролина. Мне было всего двадцать четыре, и я до сих пор пребывал в чине диакона. Усопшую звали Нелла Граймс Уорд. Ей было восемьдесят два. Нелла приходилась родственницей прихожанам церкви, в которой только началось мое служение. Перед ее смертью я несколько раз ее навещал, и мне понравилось с ней общаться. Она принадлежала к тому поколению, когда визит особы духовного звания считался почетным, и ей было лестно мое внимание. Это обстоятельство и тот факт, что я олицетворял религиозную жизнь широкого круга ее родных, побудило ее семью пригласить меня «в сослужение» моему старшему коллеге, священнику Стивену Вальке. Помню, я ужасно стеснялся и все гадал, как воспримут мои слова те, кто пришел отдать покойной дань памяти и оплакать ее. Теперь я понимаю, что многие на той панихиде, скорее всего, так часто слышали мессу, что слова их просто не задевали и забылись уже через пять минут. Наверное, было бы любопытно тогда побеседовать с ними и проверить правильность такой оценки.
3
Споры разгорелись вокруг Салли Куинн, известной в СМИ (и супруги Бена Брэдли, издателя