Голос клерка наполнился участием. Он сам заполнил карту.
— Ваше имя, мадам?
— Голд Фортам.
— Фил?
— Я Ведж, школьный учитель.
— Имя вашего мужа?
— Эган Фортам.
— Его фил?
— Бруд.
— Его код?
— ИХД–995–ААС.
— Адрес?
— 2244, Клеобюри Курт, Уиблсайд.
— Минуточку.
Он опустил карту в щель машины, а сам занялся юношей лет восемнадцати, который, видимо, только что закончил Колледж и пришел регистрироваться в Бруды.
Защелкала машина. Клерк прочел ленту и повернулся к женщине.
— Миссис Фортам, вашему мужу Эгану Фортаму нанес визит убийца в 8.39 в прошлый понедельник.
— Благодарю, — прошептала Голд Фортам и понуро пошла к выходу.
Клерк печально склонил голову, затем снова поднял ее, приняв прежний лучезарный вид. Он взял карту Вэйлока.
— Прекрасно, сэр. Теперь положите сюда палец правой руки.
Клерк взял отпечаток пальца, бросил в щель.
— Необходимая проверка, сэр. Некоторые умники снова приходят регистрироваться, когда их слоп приближается к терминальному.
Вэйлок задумчиво потер подбородок Сейчас он достанет его старую карту семилетней давности… Он ждал. Медленно тянулись секунды. Клерк рассматривал свои ногти. Наконец прозвенел короткий звонок. Клерк с изумлением посмотрел на экран, затем повернулся к Вэйлоку:
— Дубликат!
Вэйлок стиснул пальцами стойку. Клерк прочел:
— Идентично отпечатку Грэйвена Варлока, переданного убийцам. — Он посмотрел на Вэйлока, прочел дату. — Семь лет назад.
— Я его реликт, — сказал Вэйлок. — Я ждал семь лет, чтобы иметь возможность зарегистрироваться.
— О да, — сказал клерк. — Да, да. — Он надул щеки. — Тогда все в порядке. Ваш отпечаток не принадлежит ни одному живому человеку, а мертвые нас не интересуют. Мы редко встречаемся с реликтами.
— Нас мало.
— Да. — Клерк подал Вэйлоку металлическую пластину. — Ваш кодовый номер КАО–321–ЖСР. Если пожелаете узнать свою линию жизни, наберите кодовый номер на ЭВМ и прижмите палец к сенсору.
Вэйлок кивнул.
— Я понял.
— А сейчас пройдите в комнату С, там запишут ваш Альфа для телевекции.
В комнате С девушка завела Вэйлока в кабину, усадила в металлическое кресло. Сотрудник в белой маске надел на голову Вэйлока металлический шлем с полусотней электродов. Девушка подкатила тележку с черным ящиком, установила контакты размером с боксерские перчатки на висках Вэйлока.
— Мы делаем анестезию, — сказала она. — Тогда излучение вашего мозга будет четким и ясным. — Она положила руку на тумблер. — Это не больно, но ваш мозг на секунду онемеет.
Щелкнул тумблер, и сознание Вэйлока погасло. Потом он пришел в себя, не представляя, сколько же прошло времени.
Девушка сняла шлем, ласково улыбнулась.
— Благодарю, сэр. Первая дверь направо.
— Это все?
— Все. Теперь вы Бруд.
Вэйлок вышел из Актуриана, пересек площадь, снова занял место в кафе и заказал чай.
Возле Актуриана стояла железная клетка. В ней скорчившись сидела какая-то старуха. Это была Клетка Стыда. Старуху, видимо, бросили туда, пока Вэйлок был в Актуриане. Она нарушила правила Актуриана, и теперь, по древнему обычаю, была наказана.
За соседним столиком сидели двое мужчин — толстый и тонкий. Они обсуждали происходящее.
— Эта старая ворона, — сказал толстяк, — хотела обдурить Актуриан.
— Это теперь не редкость, — ответил собеседник. — Раньше эти клетки использовались не чаще раза в год. — Он покачал головой. — Мир изменился…
Вэйлок перестал слушать их, когда заметил прекрасную девушку, деловито идущую по площади. Серый плащ оттенял красоту ее фигуры, пепельные волосы развевались по ветру.
Это была Джакинт Мартин.
Она прошла совсем близко от кафе. Вэйлок привстал, но тут же одернул себя. Что он ей скажет?
Джакинт взглянула на, него, как будто припоминая что-то, но ее мозг был занят другим. И в своем сером плаще, который ветер прижимал к ее стройным ногам, она исчезла за углом как прекрасное видение.
Вэйлок постепенно пришел в себя. Странное ощущение! Ведь для новой Джакинт он был незнакомец. Она же для него — всего лишь красивая женщина.
Вэйлок приказал себе не думать о ней. Главная забота сейчас для него — будущее. Он подумал о предложении Бэзила работать в Паллиатории.
Взгляд его привлекла кипа газет. Как и во все времена пресса Кларжеса обсуждала самые горячие темы жизни. Газеты могли помочь ему сделать выбор.