— Он не шутит. Наше агентство не обязано придерживаться обычных кадровых процедур. Tы напориста, хладнокровна, трудолюбива, к тому же изобретательна. Tы подходишь к своей работе с гораздо большей ответственностью, чем можно ожидать от человека на этой должности. Редкое сочетание достоинств в твоем возрасте. Синь, я и в самом деле рад, что ты можешь заменить меня — но поверь, я могу делать такие вещи, на которые ты органически не способна.
Вадимов окинул взглядом царящий вокруг хаос.
— Ты не продашь свою мать в бордель. Когда дело доходит до этой особенности нашей профессии, ты всё еще дитя. И я бы очень хотел, чтобы ты такой и осталась.
Подошла Камилла с ворохом бумаг в руках. Чэн Синь подумала, что это предварительный отчет о возможности осуществления программы «Лестница». Камилла подержала документы несколько секунд, но затем, вместо того чтобы передать бумаги одному из них, с размаху швырнула их на землю.
— Да пошли они ко всем чертям! — вскричала Камилла, перебивая грохот вертолетов. Несколько прохожих обернулись. — Эти проклятые свиньи способны только копошиться в грязи!
— О ком вы говорите? — спросил Вадимов.
— Обо всех! О человечестве! Полвека назад мы разгуливали по Луне! А сегодня у нас ничего нет, и мы ничего не можем сделать!
Чэн Синь наклонилась и собрала бумаги. Это в самом деле был предварительный отчет. Они с Вадимовым пролистали несколько страниц, но такой сложный технический документ невозможно читать «по диагонали». К ним вернулся Уэйд — секретарь СОП сообщил, что заседание начнется через пятнадцать минут.
В присутствии шефа АСР Камилла немного успокоилась:
— НАСА провело в космосе два испытания прототипа импульсного ядерного двигателя. Все цифры в отчете. Если коротко, то наша капсула по-прежнему слишком тяжела, чтобы разогнаться до требуемой скорости. По их расчетам, масса всего зонда не может превышать пяти процентов от нашего варианта! Пяти процентов! Это же десять килограмм!
— Впрочем, у них нашлись для нас и хорошие новости. Массу паруса можно уменьшить до десяти килограмм. Они сжалились над нами и сказали, что мы можем рассчитывать на пятьсот грамм полезной нагрузки. Но ни граммом больше! Иначе понадобится усилить тросы для паруса; каждый дополнительный грамм полезной нагрузки отзовется тремя граммами тросов. Поэтому в нашем распоряжении только полкилограмма. Ха-ха, точно как наш ангел и предсказывала: «капсула, легкая, как перышко»!
Уэйд улыбнулся:
— Предложим полететь Монье, котенку моей матери. Впрочем, даже ему придется вдвое похудеть.
Когда вокруг него сосредоточенно и с удовольствием работали, Уэйд ходил мрачный, как туча. Когда все падали духом, Уэйд смеялся и шутил. Чэн Синь думала, что у него просто такой стиль руководства. Но Вадимов сказал, что она совсем не разбирается в людях. Настроение Уэйда не имело ничего общего ни со стилем руководства, ни с желанием подбодрить сотрудников. Он всего лишь наслаждался отчаянием других — даже тогда, когда ему самому стоило бы разделить их уныние. Чэн Синь удивилась, что Вадимов, всегда хорошо отзывавшийся о других, так плохо думает об Уэйде. Но сейчас, похоже, Уэйд и в самом деле радовался, глядя на утративших надежду подчиненных.
У Чэн Синь больше не осталось сил. Сказалось многодневное переутомление: колени девушки подкосились, и она опустилась на лужайку.
— Встать! — приказал Уэйд.
Впервые Чэн Синь не исполнила его приказа. Лежа на траве, она прошептала:
— Как же я устала…
— Ты и ты, — распорядился Уэйд, указывая пальцем на Камиллу и Чэн Синь. — С этого момента запрещаю вам вот так терять над собой контроль! Вы должны идти вперед! Не останавливаться ни перед чем!
— Нам некуда идти, — возразил Вадимов. — Остается лишь опустить руки.
— Вам только кажется, что идти некуда — и это потому, что вы не умеете плевать на последствия!
— Что же делать с сессией СОП? Отменить?
— Нет. Продолжаем, как будто ничего не произошло. Но у нас нет времени, чтобы исправить документацию. Зачитаем новый план с трибуны.
— Какой новый план? С котенком весом в пятьсот грамм?
— Нет, конечно.
В глазах Вадимова и Камиллы вспыхнул огонек надежды. Чэн Синь тоже собралась с силами и поднялась с земли.
Четвертого Отвернувшегося погрузили в «скорую» и увезли под охраной армейских бронетранспортеров и вертолетов.
На фоне огней Нью-Йорка Уэйд казался черным призраком с глазами, сияющими холодным светом.
— Мы отправим только мозг, — заявил он.