СУДЬЯ: Вы продолжаете брать всю ответственность на себя. Однако это не самая лучшая стратегия — ни для вас, ни для тех, кого вы покрываете.
ОБВИНЕНИЕ: У нас есть доказательства, что перед атакой проводилось голосование всего экипажа.
СКОТТ: Как я уже объяснял, из одной тысячи семисот семидесяти пяти членов экипажа только пятьдесят девять выступили за атаку. Голосование никак не повлияло на мое решение.
СУДЬЯ: Вы можете назвать эти пятьдесят девять имен?
СКОТТ: Голосовали тайно, через компьютерную сеть корабля. Просмотрите бортовой журнал и убедитесь в этом сами.
ОБВИНЕНИЕ: Вы опять лжете. У нас имеются доказательства, что голосование не было тайным. Более того, его результаты не соответствуют вашим словам. Вы внесли изменения в корабельный журнал.
СУДЬЯ: Мы хотим, чтобы вы предоставили подлинные результаты голосования.
СКОТТ: Того, что вы требуете, у меня нет. Я сказал правду.
СУДЬЯ: Мистер Скотт, позвольте вам напомнить: если вы продолжите запираться, то причините вред невиновным членам вашего экипажа. Кто-то голосовал против атаки, но без доказательств, которые можете предоставить лишь вы, мы не сможем их оправдать. Нам придется признать виновными всех офицеров, средний командный состав и рядовых «Бронзового века», как мужчин, так и женщин.
СКОТТ: О чем вы говорите? Вы настоящий судья? Это настоящий суд? Вы хоть слышали о презумпции невиновности?
СУДЬЯ: Презумпция невиновности не применима к преступлению против человечества. Так говорит закон, принятый в самом начале эры Кризиса. Предатели не должны уйти от наказания.
СКОТТ: Но мы не предатели человечества! Где были вы, когда мы сражались за Землю?
ОБВИНЕНИЕ: Вы несомненно предатели! Сгинувшее два века назад ОЗТ всего лишь предало интересы человечества. А вы предали основополагающие нормы морали — и это намного более тяжкое преступление.
СКОТТ: (молчит).
СУДЬЯ: Я хочу, чтобы вы поняли, к чему приведут ваши попытки сокрытия фактов. В начале процесса вы зачитали заявление от лица всех подсудимых. В нем вы выразили сожаление о гибели тысячи восьмисот сорока семи человек на борту «Кванта». Пора подкрепить слова покаяния делами.
СКОТТ: (после продолжительной паузы) Хорошо. Я предоставлю подлинные результаты. Протокол голосования скрыт в шифрованной записи в бортовом журнале «Бронзового века».
ОБВИНЕНИЕ: Мы немедленно займемся извлечением этих данных. Вы можете приблизительно сказать, сколько проголосовало за нападение на «Квант»?
СКОТТ: Одна тысяча шестьсот семьдесят. Девяносто четыре процента экипажа.
СУДЬЯ: Порядок! Порядок в зале суда! Я вынужден напомнить присутствующим, что во время заседания вы должны хранить молчание.
СКОТТ: Но это не имеет значения. Даже если бы меньше половины проголосовало «за», я всё равно атаковал бы. Я принял решение единолично.
ОБВИНЕНИЕ: Неплохо задумано. Но «Бронзовый век» не входит в число новейших кораблей, типа «Естественного отбора» из той, второй группы. Ваш корабль не оснащен централизованной системой управления. Вы не смогли бы произвести атаку без содействия многочисленных подчиненных.
Себастьян Шнайдер, пол мужской, возраст 31 год, капитан-лейтенант, командир группы огневой тактики и наведения оружия на борту «Бронзового века»
ОБВИНЕНИЕ: За исключением капитана вы единственный офицер с правами доступа, позволяющими вам предотвратить или прервать атаку.
ШНАЙДЕР: Так точно.
СУДЬЯ: И вы этого не сделали.
ШНАЙДЕР: Не сделал.
СУДЬЯ: О чем вы думали в тот момент?
ШНАЙДЕР: В тот момент — не в момент атаки, а тогда, когда я осознал, что «Бронзовый век» никогда не вернется домой, когда понял, что весь мой мир отныне заключен в стенах корабля — я стал другим. Не постепенно — нет, я мгновенно преобразился с головы до пят. Как будто мне поставили «ментальную печать» из легенд.
СУДЬЯ: Вы считаете возможным, что на корабле находилось устройство для наложения ментальной печати?
ШНАЙДЕР: Нет, конечно. Я просто так выразился. Космос в какой-то мере накладывает свою собственную ментальную печать… В тот момент я утратил себя как личность. Весь смысл моего существования свелся к выживанию коллектива… Не знаю, как это лучше объяснить. Я не ожидаю, Ваша честь, что вы меня поймете. Даже если вы взойдете на борт «Бронзового века» и отлетите на двадцать тысяч астрономических единиц от Солнечной системы, а то и дальше, вы всё равно не поймете.