Но стоящих рядом Вадимова и Уэйда развернувшееся перед ними великолепное зрелище, похоже, нисколько не трогало. Вместо того, чтобы смотреть в небо, они курили и негромко разговаривали. Чэн Синь не сомневалась в предмете их беседы: кого именно выберут для полета в капсуле зонда.
Недавняя сессия СОП стала первой в истории, на которой голосовали по устно представленному предложению. Чэн Синь довелось увидеть, насколько хорош в риторике обычно немногословный Уэйд. Он аргументировал так: если мы считаем трисоляриан способными оживить замороженное тело, почему они не сумеют вернуть к жизни замороженный мозг и общаться с ним при помощи аппаратуры? Ведь наверняка для цивилизации, которая развернула протон в двух измерениях и выгравировала на его поверхности электронные схемы, это не проблема? В каком-то смысле мозг человека — всё равно что весь человек. Здесь хранятся его мысли, его личность, его память. И уж определенно в мозгу заключена способность к созданию стратагем[17]. Если у нас всё получится, этот мозг станет бомбой с часовым механизмом, заложенной в самое сердце врага.
Члены СОП сомневались, что мозг и его носитель — это одно и то же. Но другого выбора не было, особенно учитывая, что их в основном интересовала технология разгона зонда. В результате резолюцию приняли пятью голосами «за». Двое воздержались.
Как только программу «Лестница» одобрили, на первый план вышла проблема выбора агента. Чэн Синь не смела и помыслить о таком человеке. Даже если Трисолярис перехватит зонд и оживит мозг, жизнь после пробуждения — если такое существование можно назвать жизнью — станет бесконечным кошмаром. Каждый раз, когда она задумывалась над этим вопросом, Чэн Синь казалось, будто ее сердце стискивает рука, замороженная до минус двухсот градусов Цельсия.
Других участников проекта чувство вины не беспокоило. Если бы АСР было национальным агентством, решение бы приняли давно и без лишнего шума. Но АСР формировалось как сборная из представителей стран-членов СОП. Поэтому, когда о программе «Лестница» сообщили всему миру, выбор агента стал весьма деликатным вопросом.
Суть проблемы заключалась в том, что перед отправкой агента требовалось убить.
Когда схлынула первая волна паники, вызванной Кризисом, политики всего мира единогласно решили: нельзя позволить Кризису стать оружием против демократии. Сотрудники АСР получили от своих стран инструкции: крайне осторожно подходить к выбору кандидатов и не совершать политических ошибок, которые могут оконфузить родину.
И опять Уэйд предложил необычное решение: СОП и ООН должны склонить страны — и чем больше, тем лучше — к принятию закона об эвтаназии. Но даже он сам не был уверен, что его план сработает.
Три из семи постоянных членов СОП вскоре приняли законы об эвтаназии. Но в них четко указывалось, что эвтаназия доступна только неизлечимо больным. Не идеальный вариант для «Лестницы», но ни на что большее общество пойти не могло.
Агента для программы «Лестница» придется искать среди смертельно больных людей.
Стих рокот двигателей, угасли последние сполохи пламени. Пуски ракет завершилась. Уэйд и наблюдатели СОП сели в машины и уехали. Остались только Вадимов и Чэн Синь.
— Давай посмотрим на твою звезду, — предложил Вадимов.
Четыре дня назад Чэн Синь получила документы на DX3906. Она страшно удивилась, безумно обрадовалась и целый день повторяла про себя: «Мне подарили звезду, мне подарили звезду, мне подарили звезду…»
Зайдя с отчетом к Уэйду, она так сияла от счастья, что шеф поинтересовался, в чем дело. Она показала ему свидетельство.
— Бесполезная бумажка, — прокомментировал он, возвращая документ. — Если ты не дура, немедленно продай за полцены. Иначе останешься ни с чем.
Но цинизм шефа не задел его подчиненную — она и не сомневалась, что реакция будет именно такой. Чэн Синь почти ничего не знала о шефе, кроме его послужного списка. Сначала он работал на ЦРУ, потом служил помощником секретаря Министерства внутренней безопасности и в конце концов занял пост руководителя АСР. О личной жизни главы АСР Чэн Синь знала лишь, что у него есть мать, а у матери котенок. Другие тоже ничего не знали, даже где он живет. Уэйд был подобен роботу: когда он не работал, то отключался в каком-то тайном чулане.
Чэн Синь не удержалась и похвасталась своей звездой перед Вадимовым. Тот с радостью поздравил ее:
— Тебе все девушки мира будут завидовать — и живые женщины, и мертвые принцессы. Ты, несомненно, первая в истории человечества, кому подарили звезду.
А что еще нужно женщине для полного счастья, кроме звезды в подарок от любящего человека?
— Но кто это может быть? — вполголоса спросила себя Чэн Синь.
— Не так уж трудно догадаться. Для начала: он богат. Он потратил несколько миллионов на символический подарок.
Чэн Синь покачала головой. У нее всегда хватало воздыхателей и ухажеров, но ни у кого из них не было таких денег.
— Кроме того, у него тонкая натура. Он не такой, как все, — Вадимов вздохнул. — Надо же, какой романтик! Если бы я прочитал о чем-то подобном в книге или увидел в кино, то сказал бы, что это ни в какие ворота.
Чэн Синь тоже вздохнула. В детстве она часто витала в облаках; над своими прошлыми розовыми мечтами сегодняшняя Чэн Синь только посмеялась бы. Но звезда, упавшая ей в руки из ниоткуда, намного превосходила даже самые смелые романтические грезы.
Она была уверена, что не знакома ни с кем, способным на такой подарок.
Что, если это какой-то тайный поклонник, восхищающийся ею издалека и внезапно решивший потратить ничтожную долю своего безграничного богатства на причуду, которую ей никогда не понять? Пусть даже и так, она всё равно ему благодарна.
Той ночью Чэн Синь забралась на крышу Центра международной торговли, сгорая от нетерпения увидеть свою звезду. Она тщательно изучила приложенные к свидетельству звездные карты. Но небо над Нью-Йорком затягивали облака — и в ту ночь, и в другую, и в третью… Облака словно дразнили Чэн Синь, укрывая звезду от ее взора. Однако она не огорчалась — она знала, что никто не сможет отнять у нее этот подарок. DX3906 продолжала светить; возможно, она переживет и Землю, и Солнце. Когда-нибудь Чэн Синь ее увидит…
Стоя ночью на балконе своей квартиры, Чэн Синь глядела в небо и представляла себе свою звезду. Желтые фонари тускло подсвечивали пелену облаков, но ей в этом сиянии чудился розовый оттенок, который, конечно, ему придавал свет ее звезды.
Она уснула и видела, как летит над поверхностью звезды, над нежно-розовым шаром. Вместо обжигающего пламени она ощущала ласковое дуновение весеннего ветерка. А внизу она видела сквозь чистейшие воды океана, как на дне колышутся розовые облака водорослей…
Потом она проснулась и посмеялась над собой. И как только она, инженер аэрокосмической промышленности, могла позабыть, что у DX3906 нет ни одной планеты!
На четвертый день после получения сертификата на звезду Чэн Синь с группой сотрудников АСР вылетела на мыс Канаверал для участия в церемонии запуска первой группы ракет. Для выхода на орбиту МБР нуждались в помощи Земли — вращение планеты добавляло им скорости. Ракеты забрали с точек базирования и доставили на космодром.
Дымные следы понемногу таяли в безоблачном ночном небе. Чэн Синь и Вадимов склонились над звездной картой. Оба немного разбирались в астрономии; вскоре они уже смотрели в направлении звезды Чэн Синь, но не могли ее обнаружить.
Тогда Вадимов достал два военных бинокля. С их помощью не составило труда увидеть DX3906, а потом найти звезду и без бинокля. Чэн Синь завороженно смотрела на тусклую красную точку, пытаясь осознать разделяющую их гигантскую бездну и перевести единицы расстояния во что-нибудь доступное восприятию человека.
— Если поместить мой мозг в зонд «Лестницы» и послать к этой звезде, ему понадобится тридцать тысяч лет, чтобы добраться до пункта назначения.
Ответа не последовало. Чэн Синь обернулась и увидела, что Вадимов больше не разглядывает вместе с ней звезду, а стоит, прислонившись к автомобилю, и смотрит в никуда. На его лице она заметила беспокойство.
17
(Прим. перев.) Стратагема — хитроумный план, оригинальный путь к достижению военных, гражданских, политических, экономических или личных целей. В настоящее время стали широко известны 36 древнекитайских военных хитростей, по отношению к которым часто употребляется наименование «стратагема».