– Опять вы,– сказала она, посмотрев на соседа,– а я провалилась в сон.
– Что вы видели?
– Я была в доме, в котором прошло мое детство.
– Да….вы теперь будете возвращаться в те места, которые были вам дороги и в те моменты вашей жизни, в которых вы могли бы поступить иначе.
– Зачем?
– Возможно, для того, чтобы оценить свои поступки, слова, эмоции, поведение, мысли. Чтобы увидеть себя со стороны.
– Больше всего я не хотела бы все вспоминать…
– От этого никуда не деться, все здесь вспоминали, без этого вы не увидите дверь. Надо все пережить заново.
– Чтобы простить других?
– Чтобы простить себя,– сказал он и посмотрел на нее. Она тоже смотрела ему в глаза.
– А я на себя и не сержусь, что мне себя прощать. Я уверена, что нормально прожила жизнь, никому не мешала, если и обидела кого, то не со зла, а, скорей, защищая свои интересы, а это значит, что по—другому я поступить не могла. А вообще, мне пока сложно рассуждать о своей жизни, так как я ничегошеньки не помню. Расскажите лучше Вы о себе.
– Про себя я потом Вам расскажу, пока не хочется.– Он закрыл глаза и не произнес больше ни слова. Она тоже молчала, смотрела вперед и все еще не могла поверить, что это не сон. Они оба погрузились в собственные мысли, люди впереди сидели неподвижно в своих креслах, тишина не меняла тональности, свет все также был ниоткуда. Каждый ждал своего времени, своего расчетного часа. Обдумывая прошлое, проживая свою жизнь снова и снова, каждый из сидящих здесь мечтал избавиться от мыслей, от чувства вины или просто понять, что он сделал не так. Лишь изредка можно было наблюдать, как кто-то из сидящих вдруг вставал и свет становился ярче. Шагая босыми ногами, душа, сохранившая прежнее свое облачение, двигалась вперед, к видимой только ей одной цели – двери, за которой ее ждут для последнего разговора.
Ее мысли сменились видениями, скрестив руки на груди и ссутулившись, тело приняло удобное для себя положение, и в сознании вдруг стали появляться образы, ощущения и запахи. Она погрузилась в другую, прожитую когда-то реальность.
Вечер, все вокруг освещено фарами окруживших ее машин, играет музыка. Большой автомобиль, за рулем которого она сидит, увяз в пробке. Выезжать за город в пятницу в шестом часу вечера было бессмысленно, так как все двигались из города на свои дачи. Многокилометровые пробки сковывали дороги, а людей консервировали в своих машинах на многие часы. Но ей ничего не оставалось делать, как двигаться вместе со всеми. Она ругала себя за то, что не выехала раньше, и теперь точно не успеет домой до прихода мужа, и снова придется что-то врать. Но раньше не получилось, сложно вырваться из объятий любимого человека, который так крепко тебя в них сжимает. Было уже плевать, все зашло слишком далеко, и ни ей, ни ее мужу уже не было смысла делать вид, что ничего не происходит. Постоянные ссоры и угрозы мужа разводом вымотали ее, разорвали спокойствие, сегодня она хотела вернуться домой до его возвращения с работы, но понимала, что не успеет. Медленно двигаясь в потоке машин, она складывала правдоподобную историю, которая могла бы хоть как-то объяснить то, что ее нет дома, хотя весь день она говорила ему по телефону, что отдыхает, так как плохо себя чувствует и старается не выходить из дома. Но история не складывалась. Да и дома она будет не раньше чем через три часа.
Сознание резко выдавило ее из воспоминаний, картинки и ощущения пропали. Открыв глаза и очутившись все в том же пейзаже, среди серых, железных кресел и неоно—белом полотне света вокруг, она повернула голову влево, там все так же сидел уже знакомый ей молодой человек.