Оглянувшись, Кармин усмехнулся.
– Лагерь еще не закончился. Ты еще можешь успеть вывести меня из себя.
После принятия душа члены команды направились в кафетерий, однако у Кармина не возникло совершенно никакого аппетита, когда он увидел кашеобразную пасту, которую там подавали. Вместо ужина он немного погулял по кампусу, после чего вернулся в свою комнату, расположенную на третьем этаже студенческого общежития. Он лег на неудобный матрас, терзаемый болью в запястье и усталостью.
Ему удалось заснуть, однако вскоре его разбудил настойчивый стук в дверь. Выругавшись, Кармин побрел к двери. Открыв дверь, он поморщился от яркого света, освещающего коридор, и увидел Райана.
– Ты меня разбудил.
– Ты запер дверь, – ответил Райан, пожав плечами.
– Vaffanculo, – сказал Кармин, возвращаясь в кровать. У него не было сил даже на то, чтобы злиться.
* * * *
На следующее утро будильник прозвонил в восемь утра. Кармин стучал по нему до тех пор, пока тот не замолчал. Глаза Кармина по-прежнему закрывались от усталости, его тело ныло от боли, однако мысль о том, что он, наконец-то, сможет вернуться домой, была достаточным стимулом для того, чтобы выбраться из постели.
Одевшись и уже практически выйдя из комнаты, он остановился, ощутив внезапный порыв, и развернулся. Схватив подушку Райана, он вытянул ее из-под его головы. Это движение разбудило Райана, и он сел на кровати, часто моргая.
– Ты не услышал будильник, – сказал Кармин, стукнув его подушкой по лицу. – Опоздаешь.
Схватив подушку, Райан уставился на Кармина.
– Спасибо.
– Не за что.
Пропустив завтрак, Кармин направился прямиком в раздевалку, где тренер перевязал ему запястье. Ровно в девять часов утра вся команда вышла на футбольное поле.
В начале тренировочного матча игроки продолжали допускать ошибки, неумело обращаясь с мячом и пропуская подачи Кармина так часто, что он уже сбился со счету. Игроки атаки были настолько медлительными, что Кармина сбивали чаще обычного – боль в спине теперь нисколько не уступала боли в запястье. Тренер Вудс ругал игроков за плохую игру, заставляя их бегать с высоко поднятыми коленями до тех пор, пока они не оказались на грани обморока.
После финального свистка, освидетельствовавшего окончание лагеря, тренер подозвал к себе Кармина.
– Что? – спросил уставший и расстроенный Кармин, которому хотелось только лишь одного – вернуться домой.
Тренер Вудс похлопал Кармина по плечу.
– Ты хорошо играл, – Кармин промолчал, он не ожидал услышать от тренера подобных слов. – Я строг к тебе из-за того, что вижу твой потенциал, – продолжил тренер. – Ты смог бы многого добиться, если бы научился держать свой темперамент в узде. За тренировками наблюдали тренеры Университета Северной Каролины, и, возможно, мне не следует об этом говорить, но они заинтересовались тобой.
– Серьезно?
– Да, но им не нравятся вспыльчивые люди, ДеМарко. Никому не нравятся.
Кармин остался на поле, наблюдая за тем, как удаляется тренер Вудс. Люди редко говорили ему о том, что у него есть потенциал – обычно это касалось только лишь преступной жизни. И, стоило признать, это было приятно слышать.
* * * *
К тому времени, когда Кармин достиг городской черты Дуранте, было уже начало десятого. Предвкушение нарастало с каждой милей. Подъехав к дому и выйдя из машины, Кармин потянулся, разминая ноющую спину, и достал свои сумки.
Он был уже на полпути к крыльцу, когда входная дверь распахнулась и на улице показалась Хейвен. Он остановился, заметив ее неукротимый энтузиазм, когда она бросилась к нему. Их тела столкнулись с такой силой, что Кармин слегка попятился назад, в то время как Хейвен уткнулась лицом в его грудь.
Бросив сумки на землю, Кармин обнял Хейвен, смотревшую на него с обожанием и легким беспокойством во взгляде.
– Твое лицо, – сказала она, нежно проводя кончиками пальцев по синяку, оставленному Грэмом на лице Кармина. – Что случилось?
– Я упал, – ответил Кармин, усмехнувшись.
Закатив глаза, Хейвен встала на носочки и поцеловала Кармина, запустив руки в его волосы. В ее поцелуе чувствовалась страсть. Кармин рассмеялся, когда Хейвен, спустя несколько мгновений, оторвалась от него.
– Если меня будут так встречать, то, возможно, мне следует почаще уезжать.
Хейвен покачала головой.
– Ни за что! Тебе запрещено меня покидать.
– Хорошо, – согласился Кармин, обнимая ее крепче. – Я пиздец как скучал по тебе, колибри.
– Я тоже по тебе скучала. Меня мучила бессонница.
– И меня, – сказал Кармин, зевая.
Взяв Кармина за руку, Хейвен потянула его к дому.
– Пойдем, поспим.
Кармин миновал кабинет отца и комнату брата, предпочтя отдых приветствиям. Он разделся до боксеров, когда они зашли в его спальню. Подойдя к Кармину, Хейвен опустила руку на его обнаженную грудь, проводя кончиками пальцев по дорожке волос.
– У тебя мышцы груди стали тверже, – заметила она.
– Я немного потренировался, – сказал Кармин, водя пальцами по лямке ее лифчика. – У тебя полоски от купальника.
– Думаю, я немного загорела, – сказала Хейвен, посмотрев на свою грудь.
– Ты занималась чем-нибудь интересным, пока меня не было? – спросил Кармин, пока они забирались в постель.
Хейвен пожала плечами.
– Всем понемногу, но, в основном, будничными вещами.
Будничными вещами. Даже в самых смелых мечтах Кармин не допускал того, что он когда-нибудь услышит от Хейвен подобные слова.
* * * *
– Вот, – сказала Хейвен следующим утром, широко улыбаясь и протягивая Кармину листок бумаги.
Это был набросанный карандашом эскиз, представлявший собой пейзаж – трава, деревья, кусты и цветы. Посмотрев на рисунок, Кармин узнал изображенное на нем место – они ездили туда, когда Кармин учил Хейвен стрелять. Ее рисунок был практически безукоризненным, абсолютно все детали находились именно там, где они и должны были находиться. Например, небольшое поваленное дерево валялось на поляне с тех самых пор, как Кармин впервые ее обнаружил; оно частично ограждало поляну от зарослей. Хейвен запечатлела даже переплетающиеся ветви, растущие с западной стороны. Для большинства подобные вещи остались бы незамеченными, однако Хейвен запечатлела их в мельчайших подробностях, и это было удивительно, поскольку она видела это место всего лишь единожды.
– Это потрясающе, – сказал Кармин. – Как ты все это запомнила?
– Я могу воспроизвести это в памяти.
– Именно так ты и рисуешь? Воспроизводишь все в памяти?
– Да, – ответила Хейвен. – Разве ты не так же все запоминаешь?
– Если бы. Большинство людей запоминает только лишь определенные детали, но ты, кажется, можешь воспроизвести в памяти всю картинку целиком.
– Это хорошо? Ты ведь не считаешь меня странной?
– Разумеется, это хорошо, – ответил Кармин, рассмеявшись.
Положив рисунок на кровать, он наклонился к Хейвен для того, чтобы поцеловать ее, однако его спину пронзила боль. Заворчав, он потер спину.
– У тебя что-то болит? – спросила Хейвен, с беспокойством смотря на Кармина.
– Тело ноет после лагеря. Они хорошенько меня обработали.
– Правда? – спросила она, когда Кармин сел на диван, массируя спину. – Ты очень напряжен.
У Кармина вырвался непроизвольный стон, когда Хейвен коснулась его.
– Ты слишком добра ко мне.
– Ты все время это говоришь, – заметила Хейвен, – как будто прикасаться к тебе невыносимо. Что случилось? Тебя сшибли?
– Сшибли? – переспросил Кармин, рассмеявшись.
– Разве не так говорят, когда игрока сбивают с ног?
– Когда игроков сбивают с ног, то это называется «остановкой игрока, несущего мяч». Когда с ног сбивают меня, говорят «квотербек в мешке». Две разные вещи. Но, да, меня сшибли.
– О, но, в целом, ты хорошо провел время в лагере?
– Нормально. Я произвел впечатление на некоторых тренеров университета. Они упоминали о том, что я смогу играть за них после окончания школы.