Вздыхая, Кармин снова посмотрел на отца. Нунцио тихо посмеивался, и, спустя мгновение, отодвинулся от Винсента.
– Эта сука умоляла меня об этом.
Самоконтроль Кармина улетучился, когда он услышал эти слова.
– Что ты только что сказал?
Нунцио бросил на него взгляд.
– Я сказал, что она сама хотела меня.
Кармин бросился к нему, и Винсент заблокировал Нунцио путь, когда тот попытался отодвинуться в сторону. Замахнувшись, Кармин задел кулаком нос Нунцио, но в этот момент в их стычку вмешался Сальваторе, оттянувший Кармина назад.
– Ты больной! – крикнул Кармин, когда Винсент подтолкнул Нунцио к стойке для того, чтобы снова зашить его рану. Сальваторе вытащил Кармина в фойе, не отпуская его до тех пор, пока они не дошли до лестницы. – Это неправильно.
Сальваторе покачал головой.
– Я в курсе, Principe, но разве мы не говорили вчера о том, что личным чувствам нет места в этом бизнесе? Он ответит за проявленное к твоему отцу неуважение, но никаких серьезных правил он не нарушил.
Кармин потрясенно уставился на него.
– Так она в глазах Ваших людей ничего не стоит? Это Вы пытаетесь мне сказать? О, да – кому какая, блять, разница до того, что он причиняет девушке боль! В ней нет ничего особенного, ведь ей не посчастливилось родиться во влиятельной семье!
Выражение лица Сальваторе исказилось от гнева. Заметив это, Кармин моментально замолчал.
– Эта девушка значит гораздо большее, чем тебе дано постичь, но в la famiglia все делится только лишь на черное и белое. Тебе необходимо научиться различать личные чувства и бизнес. Научиться следовать принятым нормам поведения, держать их вот здесь… – он ударил его по затылку, – …и прекратить так сильно повиноваться вот этому, – Сальваторе ударил Кармина по груди, над самым сердцем. – Когда ты вчера выругался, обращаясь ко мне, я понял, что она проникла сюда… – еще один удар по груди, – …и у тебя возникнут проблемы, если ты не начнешь пользоваться вот этим, – последний удар по голове вывел Кармина из себя.
– Да хватит меня бить! И что Вы имеете в виду, говоря, что девушка значит гораздо большее, чем мне дано постичь?
Сальваторе покачал головой, отказываясь объяснять сказанное.
– Ты ведь знаешь, что я отношусь к тебе, как к сыну, Кармин. Я всегда обращался с тобой так, словно ты был моим собственным сыном, и я желаю тебе всего самого лучшего. Я хочу, чтобы ты добился успеха, чтобы у тебя была хорошая жизнь – такая, которую ты должен иметь. Я не советую тебе не впускать сюда девушку… – он слегка похлопал его по груди, – …но я советую тебе не позволять этим чувствам пересилить все остальное. Нет ничего страшного в том, что ты позволяешь своему сердцу главенствовать, когда находишься с ней наедине, но в присутствии остальных тебе необходимо позволить господствовать вот этому… – он постучал указательным пальцем Кармину по лбу. – Ты понимаешь, о чем я говорю? Необходимо найти баланс.
Кармин расстроено провел руками по лицу.
– Я понял.
Сальваторе улыбнулся, похлопывая его по плечу.
– Ты без ума от нее. Такое случается, но эту щекотливую ситуацию не следует выставлять напоказ. Можешь мне верить, когда я говорю о том, что сейчас не время игнорировать рассудок. В конечном счете, это тебе самому будет на руку.
– Я просто… не понимал, насколько очевидно я себя вел.
– Побочный эффект любви, – заметил Сальваторе. – Это сложная ситуация.
Кармин испытал облегчение от того, что Сальваторе оказался таким понимающим.
– Сложно ничего не предпринимать.
– Тебя удивит то, что твой отец по-прежнему страдает от той же самой проблемы? Я потратил годы на то, чтобы попытаться заставить его соблюдать границы, но он все еще время от времени их переходит, – за этими словами последовал громкий удар и крики, донесшиеся из кухни. Сальваторе вздохнул. – Вероятно, сейчас один из таких случаев.
* * * *
Хейвен сидела в тишине, смотря на часы и отсчитывая утекающие минуты. Три. Пять. Восемь. Двенадцать. Шестнадцать. Двадцать две.
Спустя практически полчаса до Хейвен донеслись из библиотеки звуки торопливых шагов. Кто-то попытался повернуть ручку двери, но та была заперта, а Хейвен попросту не могла подняться для того, чтобы открыть ее. Она услышала звон ключей, когда дверь распахнулась, и в комнату поспешно зашел Кармин.
Присев рядом с ней на кровать, он притянул ее в свои объятия. Из ее глаз струились слезы, пока он извинялся за то, что отсутствовал и не смог защитить ее. Ей хотелось сказать ему, что он не был виноват в случившемся, но ей никак не удавалось произнести хоть что-нибудь.
Она не знала, как долго он обнимал ее до того момента, когда с порога до них донесся голос доктора ДеМарко.
– Она в порядке?
Хейвен украдкой посмотрела на него, ее взгляд был затуманен от слез, но ей все же удалось разглядеть суровое выражение его лица. Он казался раздраженным, и она понадеялась на то, что его гнев был направлен не на нее.
– Будет в порядке, – ответил Кармин. – Нунцио убрался отсюда?
– Да, Сальваторе повез его в аэропорт.
– В аэропорт, – повторил Кармин, продолжая покачивать Хейвен. – Он слишком легко отделался. Я бы убил его.
На мгновение все стихло, и Хейвен закрыла глаза. Она задумалась о том, остались ли они снова одни, но в этот момент доктор ДеМарко снова заговорил.
– Я бы тоже его убил.
* * * *
Кармин лежал на кровати рядом с Хейвен, просто смотря на нее. Она не произнесла ни слова после того, как ее всхлипы стихли, ее лицо покрылось от слез пятнами.
Он убрал волосы с ее лица.
– Хочешь попытаться поспать?
– Да, – ответила она хриплым голосом. – Думаю, да.
– Я могу уйти, если хочешь? – она энергично покачала головой. – Хорошо, тогда я останусь. Мы не выйдем отсюда до тех пор, пока ты не захочешь. Да мы, блять, можем лежать тут хоть всю неделю, если пожелаешь.
– Спасибо, – сказала Хейвен. – Я действительно сожалею.
– Из-за чего?
– Из-за того, что я такая слабая.
– Ты не слабая, – сказал Кармин. – Ты имела полное право трястись от страха, но ты дала ему отпор. Пожалуй, у тебя действительно есть какие-то тайные ниндзя-навыки.
Она слегка улыбнулась, но ее улыбка быстро померкла.
– Я схватила его пистолет. Я не смогла найти ничего подходящего, поэтому ударила его пистолетом.
Ударила его пистолетом?
– Это было смело.
– Я знала, что ты посоветовал бы мне бороться, поэтому я так и поступила.
В его груди возникло чувство гордости, когда он услышал ее слова.
– Хорошо, потому что никто не имеет права дотрагиваться до моей девочки, если она этого не хочет. Ни одна женщина никогда не должна подвергаться насилию. Моя мама сделала все для того, чтобы мы это уяснили. Она говорила, что тело женщины является храмом, в который никогда не следует вторгаться без приглашения. В то время я был еще ребенком и не понимал этого, но она так часто обращала на это внимание, что это отложилось в моей памяти.
Он замолчал, проводя пальцами по своим волосам. Ему было непросто говорить об этом, но он хотел поделиться этим с Хейвен.
– Я не знаю подробностей, но в юности мою маму изнасиловали. Большую часть своего свободного времени она тратила на то, что подрабатывала добровольцем в качестве адвоката, и помогала затем жертвам изнасилования. Отец до сих пор ежегодно жертвует деньги центру в Чикаго, в котором она работала.
Хейвен придвинулась ближе к Кармину.
– Ого.
– Именно по этой причине я не хочу, чтобы ты чувствовала себя так, словно ты обязана позволять мне дотрагиваться до тебя. Твое тело – это твой храм, и я войду в него только лишь в том случае, если ты сама этого захочешь, – в тот момент, когда эти слова сорвались с его губ, Кармин едва слышно рассмеялся. – Все это прозвучало как-то неправильно. Я не это имел в виду.
Хейвен приподняла голову для того, чтобы посмотреть на него.
– А что не так?